Беата сдавленно выругалась.
Лили, талантливый и бесстрашный ребенок, призвала не одну и не двух ночных кобылиц, а целый табун. В таком количестве они не будут бояться ведьм, а вступят с ними в битву. Значит, нужно сидеть тихо. Ничего, разрушить колдовской круг они все равно не смогут.
Табун окружил Лили и скрыл ее от их глаз.
— Наставница, что будем делать? — испуганно спросила Эва.
— Беата, мне кажется, нам лучше сбежать отсюда, — Адалинда побледнела от страха, — твоя ученица защищена, чего нельзя сказать о нас. Если они нас заметят…
— Помолчите! — Беата закусила губу.
Проклятье, как же ей поступить? Отступить и попробовать достать гриву позже, в компании Валери, Голди и призрачных псов, а не трусихи Адалинды? Но каково будет Лили, если они ее бросят? Чары бесстрашия не продержатся долго. Рысь и Пламя будут драться за нее и сумеют защитить, если только она не…
— Лошадки! Какие вы милые! Кося, кося, кося! Ты хочешь прокатить меня на спине? Эва, Дана, посмотрите на меня! — радостно воскликнула Лили, влезая на спину ночной кобылицы.
— Не надо! Слезай! — завопила Эва.
— Они плотоядные! Тебя сожрут! — крикнула Дана.
— Ничего и не сожрут, я им нравлюсь! Меня все животные любят и… эй, стойте, вы куда?
Табун сорвался с места и помчался прочь. Рысь и Пламя едва успели убраться из-под копыт.
Беата взвыла. А потом сотворила чары летучести на выпитый грог Калунны, поднимая всех ведьм в воздух.
— Ада, поймай одну кобылицу и срежь мне ее гриву! Используй призрачную веревку!
— Ты издеваешься?! Я не полезу туда, я — певица и целительница! — взвизгнула та.
— Не достанешь мне гриву — сотру Питеру память о тебе! Делай, что тебе говорят! — рявкнула Беата. — Эва, Дана, за мной! Ищите Лили!
Четверо ведьм помчались догонять мчащийся табун. К счастью, в воздухе они были достаточно быстры для этого.
— Я тебе это припомню! Ох, припомню, Беата! — орала Адалинда. — Вот только сломай себе что-нибудь, я тебя лечить не стану! Да стойте вы, дурацкие лошади!
— Осторожнее, они могут и будут кусаться! — крикнула Беата, летя рядом.
— А почему они убегают, а не дерутся с нами? — выдохнула Дана.