— О-о-о… — по ее телу пошла сладостная волна.
— Я херессита… — через пять минут, когда схлынуло бесшабашное желание, и на стражу морального облика вступил проспавший эротическую атаку стыд, Вася накрылась простыней с головой.
— Ну, не совсем, — герцог поправлял волосы перед огромным зеркалом. — Все самое вкусное мы оставили на потом.
— М-м-м… — страдала она. — Как я могла?!
— Какие-то запоздалые терзания. Что сделано, то сделано.
— Можно я опять надену костюм утки?
— Нет, милая. Только платье, под которым ничего не будет.
— Но… Но я не могу, — она сдернула простыню с лица. Герцог с улыбкой смотрел на нее через зеркало. — Я все время буду думать о том, что натворила.
— Думай. Женщина, которая вспоминает о постели, прекрасна, — он подошел к кровати, вытащил из ее рук простыню, заставил подняться и опять поцеловал.
— Десять из десяти? — она задыхалась.
— Кол. Как ты и говорила, кол, — Фольк был с нею честен. Хотя бы в этом. — Чего-то явно не хватает.
Василиса попыталась вырваться из его рук.
— Т-ш-ш-ш… Иначе я начну все сначала. Слышишь музыку? Мы опаздываем…
— Мне бы искупаться…
— Потом. Все будет потом, — Фольк довольно сноровисто застегивал пуговицы платья.
«Явно не впервые», — злая ревность вновь кольнула сердце.
— Ты прекрасно пахнешь.
— А волосы? Дайте хоть расчесаться.
Он подвел ее к зеркалу, собрал растрепавшиеся локоны в кулак, немного потянул назад, заставив прогнуться, и поцеловал в шею.
— Так хорошо?