– Ничего, что только невеста осталась совершенно голой? – произнесла с улыбкой Роуз, вкладывая ладонь в протянутую руку.
– Будет о чем рассказать нашим детям.
Губы Петра прижались к внутренней стороне ладошки невесты. Немного задержавшись, приникли к запястью, потом короткими шажками добрались до сгиба локтя.
Роуз сама не заметила, как оказалась сидящей на выставленном колене и искала губы Петра, с готовностью ответившего на ее неумелый поцелуй.
– Ах, мы так никогда не доберемся до нужных слов! – Роуз попыталась вывернуться их крепких объятий Петра, который уже целовал ее грудь.
– Зачем слова? – граф сделал честные глаза. – Я своими действиями красноречивее расскажу о любви. Вот смотри.
Он поцеловал Роуз в лоб, осторожно раздвинув вьющиеся пряди.
– Я ценю твой ум. Только неглупая девушка смогла бы полюбить такого, как я.
Роуз возвела глаза к небу, изображая из себя святую.
Петр продолжил:
– Глупая отдалась бы в первую же ночь, а потом бегала за мной хвостиком. А умная Роуз заставила страдать от безответной любви и сохнуть от неудовлетворенного желания.
– Запретный плод сладок? Да, Петр?
– Да, милая, – произнес Петр, целуя каждый глаз невесты.
– Сейчас ты будешь рассказывать о прекрасных очах?
– Нет, я намекаю на то, что ты можешь видеть самую суть. Ты еще в детстве разглядела, что я стану хорошим мужем.
– Смешной! В детстве я хотела, чтобы ты катал меня на качелях и при этом смотрел с обожанием.
– Почему на качелях?
– Тогда бы у меня красиво развивались волосы, а я млела от счастья, что ты стоишь рядом, а не бегаешь по дворцу с Генрихом. Почему ты целуешь мой нос? Я всегда держу его по ветру?
– Нет, милая, им ты различаешь, где находится правда, а где ложь.
– Ты – правда, остальное – ложь?