— Она сказала, что я забуду… А вот нихрена, я правда запишу, и судя по её реакции, это поможет. Я прямо сейчас запишу. — Она решительно потянулась к чернильнице и взяла кисть, закатала рукав и быстро написала на запястье «протяни руку». Полюбовалась, ожидая, пока высохнут чернила, закатала второй рукав, министр с усмешкой спросил:
— А на второй зачем?
— А вдруг мне отрубят левую? — пожала плечами Вера, — придётся подавать правую.
Он поморщился и невесело хмыкнул:
— Если вам отрубят руку, вряд ли вам будет до того, чтобы подавать кому-то вторую.
— Если это спасёт две жизни, — с горькой усмешкой ответила Вера, коряво выводя надпись на правой руке, — я потерплю. Откуда я знаю, кто это будет? Может, мне и вторую руку будет за него не жалко.
Лицо министра дрогнуло болью, как будто эти слова для него значили больше, чем она в них вкладывала, но он промолчал. Вера отложила кисточку и опять взяла лист:
— Продолжим. Так, она сказала, что я к ней подошла и это ценно. В смысле, дорого обойдётся? Или так и делать?
— Возможно, она просто хотела услышать ваше любимое «обращайтесь», вы же всем это говорите. — Министр вышел из задумчивости, опять придав себе отстранённый вид, но Веру это уже не обманывало, она видела, что он напряжен не меньше неё.
— И что? Зачем ей моё предложение обращаться?
— Может, она знает, что ей нужно будет обратиться, и подстраховывается?
— Да я бы и так не отказала, — Вера пожала плечами и потёрла лоб, шутливо спросила: — У меня там печать не появилась?
— Нет, — чуть улыбнулся министр, на секунду глянув на её лоб. — Но я не уверен, что шаманы видят так же, как простые люди, может быть, для них вы теперь сияете надписью «бесплатная помощь».
— Ну и ладно, — фыркнула Вера, — буду сиять, что ж теперь делать? — Она посмотрела в лист и подняла глаза, — а вам она опять напророчила смерть, причём красивую, только теперь называла любимым, а не драконом. Потому что драконы не умирают во сне. Что это значит? Дракон должен проснуться?
Министр невесело улыбнулся и покачал головой:
— Не хотелось бы будить этого дракона.
— Вы что-то об этом знаете? — прищурилась Вера, он дернул щекой:
— Это личное, забудьте.
Вера недовольно нахмурилась, но промолчала, опять уткнулась в лист:
— Что там дальше… Вы спросили, почему «любимый», а она сказала, что уже поздно…