— Пришлёшь ко мне на инструктаж. И дай мне какую-нибудь вещь госпожи, которая была на ней хотя бы пару дней, для контроля на расстоянии, я потом верну.
— Дайте ему что-нибудь, — кивнул министр, Вера округлила глаза и шепотом спросила:
— Что?
— Что угодно.
— У меня нет ничего, что было бы на мне пару дней, — раздражённо прошептала Вера. — И вообще, на мне из моего только бельё.
Доктор задавил смешок и отвёл глаза:
— Давайте бельё.
— Я его в первый раз надела полторы минуты назад, — ещё тише рыкнула Вера. Министр медленно вдохнул, смерил её взглядом и подсказал:
— На вас были серьги. Вы их давно носите?
— Давно, — недовольно ответила Вера.
— Серьги даже лучше, — улыбнулся доктор. — Дайте мне одну, а вторую не снимайте.
— Мне нужно снять маску, — обречённо вздохнула Вера.
— Док, отвернись, — скомандовал министр, врач развёл руками и повернулся к ним спиной, Вера стянула маску за голову и расстегнула одну серёжку, отдала министру, опять спрятала лицо.
— Поворачивайся, — министр отдал серьгу доктору, тот взял и на пару секунд прикрыл глаза, удовлетворённо кивнул и улыбнулся:
— Всё, в постель и под два одеяла. Сиделку ко мне как можно быстрее и госпожу не оставляй одну, пока сиделка не придёт. — Он чуть поклонился и обратился персонально к Вере: — Вы будете в порядке буквально через сутки.
— Спасибо, — кивнула она.
— Пойдёмте, — министр открыл ей дверь и вышел следом за ней в коридор, в клетке опять закричал политзаключённый:
— Эй, ублюдок! Позор семьи Кан! — Министр оттеснил Веру к стене подальше от прутьев клетки и на ходу бросил прохладный взгляд на беснующегося на цепи мужчину. Он заметил и заорал ещё громче, срывая голос: — Стой, щенок, у меня есть последнее желание! Ты обязан!
Министр остановился напротив него, между клеткой и Верой, сложил руки на груди и ледяным тоном спросил:
— Вина и шлюх, единственной радости твоей никчёмной жизни?