— Честно буду! И стирать буду, убирать, делать всякое… что там еще надо делать? Все буду. Я буду хорошим. Я же котик, Вера, ну посмотри на меня — неужели я недостаточно… это… котячен для подушки? Ну принеси.
— Ладно, я принесу вам подушку. Хотя вы завтра обо всем забудете и нихрена не сделаете, как обычно.
Он широко улыбнулся и потянулся.
— Ты меня все равно простишь. Ты добрая. И любишь меня. Так круто, можно быть сволочью, а тебя все равно любят. Давай неси подушку.
Вера положила телефон и пошла за подушкой. Когда вернулась, министр спал. Поначалу показалось, что он не дышит, но подойдя ближе, она прислушалась и поняла, что все нормально. Приподняла его за воротник и уложила на подушку, включила рамку портала, в нее тут же вошел Эрик, осмотрел картину и спросил:
— Все нормально?
Вера флегматично пожала плечами:
— Ну, если это можно так назвать.
— Ты в порядке? — он осмотрел ее, как будто искал следы боя, она усмехнулась:
— Ты за меня переживал?
— Да. Я его таким пьяным никогда не видел.
— Так что ж ты его сюда пустил тогда?
— Его сложно не пустить.
— Не похоже, чтобы ты сильно пытался его остановить, — она окинула Эрика таким же взглядом, которым он только что изучал ее, он молча отвел глаза. — Иди скажи Доку, пусть присылает распоряжения, и что он там захочет прислать.
— Хорошо.
Эрик поклонился и вышел, Вера села за стол и опять занялась бумагами.
Министр проснулся слегка опухшим, но вполне бодрым, Вера протянула ему кружку, которую передал Док, он нюхнул и поморщился:
— Я не хочу.
— Я вас не спрашиваю.
Он скривился, но взял. Выпил, задумчиво помолчал и сказал: