— А даже если и нет, то лет пять каторги он точно не перенесёт, да и ты тоже… Пойми правильно, я не пугаю вовсе, а просто хочу напомнить, что сейчас ты не только за себя отвечаешь. Поэтому давай сразу договоримся, что ты никуда не лезешь, а спокойно рожаешь и воспитываешь. Ну а как подрастёт немного — тогда уж сама смотри. Вы извините, что я тут за вас сейчас решаю, но не чужие вы мне, да и во всём мире теперь, получается, нет никого ближе…
— Да какие могут быть извинения, Юрий Андреевич! Тут я с тобой согласен, — поддержал старика Егор.
— Вот и славненько. Договорились, подружка?
Лена молча кивнула.
— Теперь что касается дальнейших планов. Как всегда, есть несколько вариантов, предлагаю обсудить последовательно… Первый — это нафарцевать по-быстрому сколько удастся и, не дожидаясь большого кипеша, рвануть в сытую и спокойную страну, ну а там уже развернуться легально. Сделать это, в общем-то, несложно — народ здесь в основном доверчивый, любая афера на ура пройдёт. Тут вообще раздолье! Считай поле непаханое. В банках ни тебе камер, ни датчиков каких мудрёных… Инкассаторы не особо пуганые, да и против нашей с тобой подготовки не потянут. Зная тебя, чистодела, сработаем без мокрого раз несколько, но по-крупному, и отскочим. А когда людишки отсюда толпами ломанутся — знай только встречай их на той стороне…
— Нет, Юра! — твёрдо сказал Егор. — Ну его на хрен такой вариант. Не буду я этим заниматься, да и уезжать тоже не горю желанием. Может, конечно, жизнь потом и заставит, но сейчас не хочу. Давай следующий варик — этот точно нет.
— Хозяин — барин, — покладисто согласился Клочков. — Тогда твой вариант: найти Кобу, закорешиться с ним и попытаться уберечь страну от лишней крови. Это мы уже обсуждали вроде… Шансы хиленькие. Даже если уцелеем в мясорубке Первой мировой и Гражданской, то, боюсь, всё равно вряд ли на что-то сможем повлиять кардинально.
— Это понятно всё, но ты ведь уже наверняка всё продумал и самое интересное оставил на десерт?
— Ай, какой ты хитрый стал да проницательный! — похвалил старик.
— Так не первый день уже знакомы. Давай колись: чё мы теперь, за царя и отечество?
— В основном за отечество, а насчёт царя — там видно будет.
— Ну не томи уже, Юра!
— Так тут всё просто: приходим к императору российскому, самодержцу, и говорим: так, мол, и так, царь-батюшка… Кранты твоей монархии скоро — у тебя уже пять тузов на мизере, да ещё два в прикупе. Так что или давай менять всю схему к чертям собачьим, или всех вас быстренько рассчитают на первый-второй…
— Думаешь, согласится? Это ж всю страну надо на уши поставить!
— А её скоро и без нас с тобой поставят. И не на уши, а в гораздо более интересную позицию, да ещё и зафиксируют в ней лет эдак на десять…
— Но если всё же откажется?
— Тогда остаётся один замечательный грузин, который, правда, пока ещё не начал заниматься национальным вопросом…
— Мне кажется, Юрий Андреевич, что ваши шутки про товарища Сталина неуместны, — твёрдо сказала Лена.
— Все претензии к Владимиру Ильичу, — развёл руками старик, а потом улыбнулся широко и открыто. — Обещаю, что когда вас познакомлю, то так ему и скажу: мол, хреново вы шутите, товарищ Ленин.
— Не много ли на себя берёте, Юрий Андреевич? — поджала губы Лена, явно настроившись обидеться. Была у неё такая манера…