— Твое сердце занято? — уточнил он.
Я кивнула.
— Что же… — Сокол поднялся со скамьи. — Тогда просто считай, будто этого разговора не было, Лучик. Меньше всего мне хотелось тебя огорчить. Забудь.
И пошел прочь. Я подскочила следом. Догнать? Остановить? Что мне делать? После того, как сказала, что не люблю и любить не буду. Так и стояла, пока Сокол шел прочь. И ведь даже не видеться мы не сможем… Точнее, если он не захочет меня видеть, то мы все равно неминуемо будем сталкиваться раз за разом. До конца своих дней…
Вдруг между деревьев что-то сверкнуло.
— Сокол! — крикнула я.
Принц обернулся. Затем прислонил пальцы к щеке, и пусть я не видела, но понимала — на них кровь! Если бы он не обернулся, кто-то попал бы ему в голову. И не магией — магию Сокол ощутил бы. Оружие! Я бросилась к нему, а сам принц кинулся в сторону от аллеи, ломая ветки. Чуть дальше от места, где он только что стоял, я заметила лежавший на земле метательный ножичек. Его пытались убить! Но кто? Кому это могло понадобиться?
— Сокол! — позвала снова, уже не видя его. Тоже бросилась в темноту, цепляясь подолом за ветки кустарников, пока не врезалась в спину принца.
— Эден? — позвала тихо-тихо.
Он обернулся. По его щеке из глубокого пореза сочились капли крови, а глаза… Глаза были страшными. Я отступила.
— Все в порядке, Лучик, — проговорил вдруг принц буднично. — Чья-то очередная злая шутка. Всего лишь царапина.
— Царапина? Тебя чуть не убили! — воскликнула я.
— Не выдумывай, ты видела этот ножичек? Игрушка. Хотели напугать, да и только. Уже поздно, давай я провожу тебя до общежития.
И Сокол увлек меня обратно на аллею. Было так страшно! Ноги не слушались. Казалось, один неверный шаг — и упаду. Но я упрямо шла за ним, а когда мы добрались до академии, попросила:
— Пойдем в лазарет? Твоя щека…
— Царапина, — резко ответил Сокол. — Доброй ночи, Лучик.
И, обогнав меня, стремительно поднялся по лестнице. Я тяжело вздохнула. Почему все так запуталось? Как могла проглядеть, что нравлюсь ему? В любовь принца не верилось — он действительно не тот человек. Точнее, его любовь, наверняка, будет так же разрушительна, как все, что он делает на эмоциях, а сейчас Сокол просто ушел. Уверена, он станет делать вид, будто ничего не произошло. Это просто симпатия, а не то глубокое чувство, которое оставляет незаживающие раны.
Я пыталась убедить себя в этом — и не могла. Меня трясло от страха, а голова разрывалась от мысли: «Что делать? Как мне теперь быть?» Эдена пытались убить! Это несомненно. А может, и правда хотели напугать? Но если бы он не обернулся, ножичек попал бы прямо в голову или чуть ниже, в глаз. Ужасно…
— Лучик? — раздался знакомый голос, и ко мне подошел Мрак. — А Эден…
— Пошел к себе, — ответила я тихо. — Не отходи от него, пожалуйста. Даже если просит!