Когда я увидела, что комната Данила пуста, сразу почувствовала недоброе. Так бывает: вроде бы ничего еще не случилось, а внутри уже все сжимается от страха, и хочется кричать, запустив пальцы в волосы. Я едва помнила, как искала телефон. Зато раздавшийся звонок, наверное, не забуду до конца жизни.
– Даня, ты где? – выпалила, едва увидев имя на экране.
– Марин… – Шум дождя перекрывал голос. – Забери меня, пожалуйста. Я немного в столб влетел, до дома далеко. Перекресток Шубинской и Ленина. Сможешь?
– Я сейчас буду!
Это все, что могла сказать. Говорит – значит жив. Хотя голос звучал очень глухо. Столб? Какой столб? На чем он вообще уехал? Ответ нашелся, когда мы прибежали в гараж. Данькиного «запретного» зеленого авто не было.
– Вот бестолочь! – сквозь зубы ругался Арс. – Кто звонил хоть?
– Он и звонил.
– Значит, живой. Это главное. Куда едем?
– На перекресток Шубинской и Ленина, если я правильно поняла.
Сама попыталась перенабрать Данила, но в телефоне неслись лишь длинные гудки. Арсений гнал так, что брызги летели в стороны. Кто-то сигналил вслед, а я мысленно посылала их к черту. Даня был важнее. Самим бы только никуда не влететь. Вот глупое дите! Как еще назовешь? Зачем было куда-то срываться самому? Я обняла себя руками. Зубы стучали, как от холода, а внутри разрастался ужас. Сразу вызвать скорую, прямо отсюда? Или полицию? Кого? А может, там и без меня справились… И снова набирала Даньку, чтобы слушать гудки, а потом телефон и вовсе отключился.
Зеленый автомобиль у столба заметила издалека и зажала рот руками, потому как капота у него просто не было. Выпрыгнула из машины раньше, чем Арсений затормозил, и побежала вперед.
– Даня! Данечка! – крикнула в ночной полумрак.
– Я здесь.
Данил сидел на обочине, скрытый остовом автомобиля. На первый взгляд – живой и здоровый. Только джинсы на коленке порвались, и на коже выступила кровь, но рана не выглядела глубокой.
– Где болит? – подлетела к нему, вцепилась, будто пытался от меня сбежать, но Данил меня почти не видел. Точнее, смотрел куда-то мимо меня. Его тело было ледяным, и я схватила его в охапку, прижимая к себе.
– Как ты, солнышко мое? – шептала в темную макушку.
– Нормально. Я тормозил, не успел.
Не успел он!
– Прости, я разбил машину. – Данил все-таки посмотрел на меня.