– Даня, какая машина? – Едва удерживалась, чтобы его не встряхнуть. – Ты что натворил? Ты куда ехал?
– К папе.
Он закрыл лицо руками. Я прижала его сильнее, гладила по голове, стараясь успокоить. Арс стоял рядом, бледный и серьезный, а я легонько поглаживала Данила по спине сквозь промокшую насквозь футболку.
– Ты что, родненький? – шептала ему. – Хороший мой, любимый, родной. Ежик мой колючий.
Целовала мокрые от дождя и слез щеки, стараясь не реветь сама. Арсений звонил куда-то. Я даже не спрашивала куда.
– Марин, отвези меня домой, – тихо попросил Данил.
– Хорошо. Сейчас, солнышко. Давай, поднимайся.
Он действительно не пострадал. Это чудо! Только прихрамывал слегка на левую ногу, которая и щеголяла разбитым коленом. Не иначе в рубашке родился. Я боялась и на минутку его отпустить. Сжимала холодную ладонь.
– Я вызвал эвакуатор, – сказал Сеня. – В больницу лучше сами поедем, тут недалеко.
– Не надо в больницу. – Даня мотнул головой.
– Надо. – Сеня был непреклонен. – Садитесь в машину, я сейчас.
Мы с Данькой забились на заднее сиденье. Я дотянулась и включила печку, чтобы немного согреть его. Укутала в свою куртку, осторожно обняла, стараясь успокоить. Он плакал тихо, почти неслышно. Только с шумом вырывалось дыхание из груди. А я не знала, кого благодарить, что все закончилось вот так. Не вынесла бы, если бы его потеряла.
– Прости, – просипел Данил.
– Все в порядке, миленький, ничего страшного. Прошу, больше так не делай, слышишь? Сказал бы мне, отвезла бы хоть на край света.
– Я думал, справлюсь.
– Глупый мой котенок. Родной, хороший. Золотко мое. Я так тебя люблю.
– И я тебя, Марин.
Улыбнулась сквозь слезы. От Даньки такое признание дорогого стоит. Ничего, все у нас будет в порядке. Надо только собраться с силами. А Сеня уже сел за руль.
– Отвезу вас и буду тут разбираться, – сказал он. – Потом за вами заеду.
– Как скажешь.