Эден понял, что впервые за долгое время улыбается. Сейчас он действительно чувствовал себя… свободным. И дело не в болезни — еще неизвестно, как восстановится его голос и станет ли доступна магия имен, а в том, что рядом с Жени к нему возвращалось давно забытое ощущение покоя. Страшно было снова довериться и обжечься, но он сказал себе, что бояться — это слабость. А со слабостями надо бороться.
Женевьева заметила его изменившийся взгляд, потому что вдруг поправила волосы, одернула подол платья и спросила:
— Что?
— Ничего, — мысленно ответил ей Эден. — Вам стоит отдохнуть, Жени. Уверен, вы минувшей ночью не сомкнули глаз.
— Ошибаетесь, ваше величество. Я мирно выспалась рядом с вами.
— Значит, я обязан на вас жениться.
— А есть варианты?
Эден отрицательно покачал головой. Свадьба, которая казалась ему несусветной глупостью, вдруг обрела некую приятность. Всего неделя… Наверное, действительно не стоило рисковать за неделю до такого важного события, но и ждать было невмоготу. Император чувствовал: или сейчас, или никогда. А гости… Гостям лишь бы кормили и развлекали. А по какому поводу — нет разницы.
— Я сейчас принесу еще одно зелье, — пообещала Жени и ненадолго исчезла, а вернулась со стаканом. На первый взгляд, с водой. Эден выпил залпом — никакого вкуса. И что это было? А потом вдруг сладко зевнул.
— Нечестно, — успел пожаловаться он.
— Сон лечит быстрее, — улыбнулась Женевьева. — Спите, ваше величество. Вам нужен отдых.
И Эден провалился в сон, на этот раз без сновидений, а проснулся бодрым и отдохнувшим. Кажется, уже наступил еще один день — в общей сложности он проспал более полутора суток. Его величество выбрался из чужой постели, удивился, что его добровольной сиделки нет поблизости, и направился сначала в уборную, а затем в ванную. Зеркало отразило его лицо — с легкой щетиной, бледное до невозможности. Под глазами залегли тени. Похоже, не так просто далось ему исцеление.
— Эден, вы зачем поднялись?
Легка на помине. Женевьева без стука ворвалась в ванную и замерла на пороге, воинственная и недовольная.
— Мне нужно умыться, — не оборачиваясь, ответил Эден, наблюдая за невестой в зеркало. — А вам не говорили, что врываться в ванную к мужчине неприлично?
— По сути, это моя ванная, — заявила Жени. — А мужчине стоило бы сегодня оставаться в постели.
— У меня много дел.
— Их нельзя выполнять лежа?
— Тогда будьте так добры, попросите принести мою корреспонденцию. И завтрак.
Эден вдруг понял, что зверски голоден. Еще бы! Двое суток без пищи. Жени на этот раз не стала спорить. Она ушла, и он смог, наконец, худо-бедно вымыться. Одежда пропахла травами, но посылать слугу за сменной не было сил, и Эден оделся в то же, в чем был в момент лечения. Да уж… Плохой из него император. О стране не подумал, бросился в омут с головой. И теперь выглядит как уличный бродяга. Ну ладно, уличный бродяга в украденной одежде. Он дотащился обратно в спальню и лег. Банные процедуры отняли больше сил, чем ожидал. Зато Женевьева появилась со связкой писем, а служанка внесла следом поднос с едой, поприветствовала императора и оставила еду на столе, а затем поторопилась исчезнуть.