— Нет, — односложно ответил он.
— «Формицид», — произнёс я. — Чем-то похоже на «геноцид». Скажите мне, доктор, для какой цели человечество придумало это слово? Имеется ли причина его существования? Может, подобное сделано просто в целях классификации? Предположим, кто-то, некий «Джон Доу», — делаю пальцами кавычки, — убивает муравьёв в своём подвале, — хмыкнул, — может, даже предварительно их похищает, или, напротив, выращивает с целью убийства. В таком случае мы можем классифицировать сие действо словом «формицид». Но почему? Не проще и понятнее ли будет сказать, что Джон Доу убивает муравьёв? Или человечество не считает этот процесс тривиальным? Придаёт ему смысл? А может, муравьи чем-то заслужили, чтобы их убийство обозвали отдельным словом?
— Весьма интересный вопрос, который вам нужно обсудить с каким-нибудь энтомологом, — улыбнулся доктор. — Потому что я, право, не знаю ответа на ваш вопрос.
В кабинете воцарилась тишина, которая, как предполагалось, действует терапевтически.
Какого чёрта я здесь делаю? — разбивала меня мысль в этот момент времени.
— И правда, — сказал я уже в своём времени, — нашёл что вспомнить. И что ты вообще хотел от него услышать в ответ на свой вопрос? Ему платят не за философские дебаты, а за конкретику.
Закрыв за собой дверь в комнату, где «спят» мои дневники, я отправился в гостиную, но по дороге зацепил ножку дивана мизинцем левой ноги.
— Твою же, сука, мать! — хрипло рявкнул я. На глаза моментально набежали слёзы, я согнулся и зашипел, обхватывая ступню ладонями и опираясь спиной о стенку.
Спустя почти две минуты дыхание выровнялось и я перестал сжимать веки и челюсть.
— Фух, — утёр выступивший на лбу пот. Палец побаливал, но в меру. Осмотрев травму, убедился, что не сломал его, не сорвал ноготь и не оставил ссадины. Скорее всего, не будет даже синяка. Хорошо.
Но теперь предстояло самое сложное. Мой разум и моё чувство справедливости требовали, чтобы аналогичная проблема случилась с противоположным пальцем — мизинцем правой ноги.
— Уф, — приготовился я, а потом потёр руки и чётко прицелился…
Удар прошёл выверенно чётко и точно.
— Грёбаное дерьмо! Тварь! — Эмоции разбирали меня, но чувство справедливости было удовлетворено. Я вновь плакал от боли и сжимал зубы, пережидая, пока сойдёт приступ боли.
Всё. В очередной раз сохранил равновесие. Интересно, а если я потеряю ногу, то захочу ли отрезать себе вторую?
Странные сны, странная жизнь и где-то посередине странные воспоминания.
Иногда фантазия так сильно пытается прорваться в реальность, что это становится болезненным. Однажды мне приснился сон, в котором мы с моим другом были где-то за границей, а перед нами на коленях стоял мужчина-рабовладелец. Он умолял сохранить ему жизнь.
В тот момент я почему-то не мог нажать на курок, хоть ствол и был направлен точно ему в голову. Кажется, это было моё первое убийство во сне? Или нет? Я не знаю. Я часто убивал «там». Иногда мне кажется, что если доведётся кого-то убить в реальной жизни, то я сделаю это быстро, чётко и без малейших сожалений. Потому что тренировка давно успешно пройдена. Формицид выполняется регулярно, не давая навыкам «заржаветь».
Я также подметил, что стою перед работорговцем без маски и даже без какого-либо костюма. Самая простая одежда — джинсы и футболка. Я предельно открыт. Кто угодно легко опознал бы меня. Мой напарник имел аналогичный вид.
Позднее я понял, что это был один из первых моих снов о собственной жизни «мстителя из Нью-Йорка».