Язычники

— Правда? — Я смеюсь. — Это мило. Хотя, интересно, поняла ли ты уже, что держать язык за зубами — не моя сильная сторона.

Ее лицо меняется, когда она видит, насколько серьезно я настроена уничтожить ее за то, что она сделала со мной.

— Я клянусь, ты, маленькая сучка, — пробормотала она, ее голос слегка дрогнул, забираясь на опасную территорию, где она может разболтать свои чертовы секреты. — Если ты скажешь хоть слово, я отрежу твой чертов язык. Не думай, что я этого не сделаю. Я уничтожу тебя.

— Видишь ли, в этом-то все и дело, — говорю я ей, вспоминая тот вечер во время делового ужина, когда мой отказ вывел ее из себя, и все, что я получила, это пощечину, прежде чем она убежала, заставив меня с полной уверенностью осознать, что она не могла быть девушкой в капюшоне. — Я не думаю, что у тебя получится. У тебя нет того, что нужно, и в глубине души ты это знаешь. Ты просто крутишься вокруг да около, как и все мы, надеясь, что не получишь пулю в лоб. Единственное различие между нами в том, что у тебя за плечами годы практики, и ты делаешь вид, что все это отскакивает от твоих плеч. Хотя, между нами говоря, я думаю, что ты плачешь всю ночь и объедаешься мороженым и арахисовым маслом, потому что не знаешь, как контролировать страх. Ты актриса, Ариана, и это все, чем ты когда-либо будешь.

Она смотрит на меня, с трудом сглатывая и понятия не имея, как на это реагировать, поэтому вместо этого оглядывается через плечо и насмешливо смотрит на своего мужа.

— Мне скучно, — говорит она, как плаксивая девчонка. — Закругляйся. Я хочу выбраться из этой дыры.

Уголки губ Джованни растягиваются в самодовольной усмешке, когда он наблюдает, как его стерва жена важно проходит мимо меня, задевая мое плечо сильнее, чем имеет право любая женщина. Кругом тишина, если не считать стука ее каблуков по подъездной дорожке, когда она удаляется, стараясь высоко держать голову. Не раздается ни звука, пока она открывает дверцу машины Джованни, садится на заднее сиденье и захлопывает ее.

Джованни смотрит на сыновей.

— Последний шанс. С кем вы встречались?

Леви наклоняет голову, и меня охватывает болезненное возбуждение.

— Как умерла моя мать?

Джованни смотрит на него в ответ, нахмурив брови, озадаченный внезапной сменой темы Леви, но я не в обиде. Слишком много вопросов крутится вокруг их таинственной матери, вокруг женщины в самой высокой башне этого замка, застывшей в своем стеклянном гробу. Эта мысль не дает покоя Леви, хотя он ничего не говорит, но я это чувствую. Естественно, что в конце концов он решил найти ответы.

— Я… Зачем тебе это? — Спрашивает Джованни. — Я здесь не для того, чтобы часами рассказывать тебе о твоей матери. Ты больше не ребенок.

— Я не ищу историй, отец. Я ищу ответы, — говорит он, делая шаг вперед, надвигаясь на своего отца, заставляя адреналин пульсировать в моих венах. Леви не останавливается, пока не оказывается прямо перед ним, своим впечатляющим ростом возвышаясь над Джованни. — Я не собираюсь спрашивать тебя снова, — говорит он, когда несколько охранников меняют свои электрошокеры на пистолеты. — Как умерла моя мать?

Джованни прищуривает глаза, его челюсть напрягается — явный признак того, что он теряет контроль.

— Я обхватил руками ее хрупкое горло и сжимал до тех пор, пока она не перестала дышать, — выплевывает Джованни, придвигаясь к своему сыну невероятно близко, пока их носы почти не соприкасаются. — Твоя мать была бесполезной свиньей и только и делала, что нянчилась с тобой. Она разрушала мое наследие, наполняя ваши умы нелепыми историями и безусловной любовью. Она была слабой, и каждое мгновение, проведенное рядом с ней, делало тебя таким же жалким. Ты должен благодарить меня, — выплевывает он. — Без меня вы трое были бы обычными, такими же бесполезными, как и она. У тебя никогда не было бы того, что нужно, чтобы встать на мое место, но теперь посмотри на себя. Я создал тебя по своему образу и подобию.

Рука Леви вытягивается, как бешеный питон, обвиваясь вокруг шеи отца с невероятной силой, сжимая точно так же, как Джованни сделал это с их матерью. Леви поднимает руку в воздух до тех пор, пока ноги Джованни не оказываются болтающимися над землей, имея полную возможность сломать ему шею, как чертову ветку.

Я с тревогой жду, мои колени дрожат, я молча призываю Леви положить конец всему этому дерьму и убить его, но прежде, чем у него появляется шанс, острые металлические наконечники другого электрошокера пронзают его кожу. Леви падает на землю, его колени ударяются об асфальт, а челюсти сжимаются в агонии. Он поспешно отпускает отца, и Джованни, пошатываясь, поднимается, хватаясь за низ своего пиджака и расправляя его.

Еще до того, как тело Леви перестает биться в конвульсиях на земле, Джованни убирается отсюда к чертовой матери, как напуганная маленькая сучка, которой он и является.

28