Язычники

— Я… — громкий всхлип прерывает мои слова, и он притягивает меня обратно, его рука опускается на мой затылок и медленно проводит по моим спутанным волосам, делая все возможное, чтобы успокоить меня, пока я плачу в него. Всепоглощающее горе и облегчение потрясают меня, как никогда раньше.

— Ты в безопасности, — шепчет он, боль в его голосе слишком реальна. — Я собираюсь позаботиться о тебе.

Я прижимаю руки к его сильному животу, его кожа липкая на ощупь, когда я отталкиваю его на шаг назад, просто желая принять его.

— Как? Я… — Я обрываю себя и делаю несколько медленных вдохов, пытаясь осознать реальность. — Они подумали, что это я, — говорю я ему. — Я пыталась объяснить. Я кричала, но они не слушали. Они просто продолжали.… было так больно, и они не останавливались. Я… я просто…

— Я знаю, и поверь мне, они будут наказаны за то, что они сделали с тобой, — говорит он, беря мое лицо в ладони и заглядывая глубоко в глаза, молча обещая мне весь мир. — Я не позволю им выйти сухими из воды, Шейн. Я позабочусь о том, чтобы они загладили перед тобой двойную вину.

Я качаю головой.

— Я больше никогда не хочу их видеть, — говорю я ему, и горячие слезы застилают мне глаза при одной мысли о том, что они будут в моей жизни. — Пожалуйста, не заставляй меня.

Сожаление мелькает в его темных глазах, и, не говоря ни слова, я знаю, что этого не произойдет.

— Прости, детка. Это не вариант, по крайней мере здесь. Тебе больше не нужно их бояться.

— Они пытали меня, Маркус. Не бояться их легче сказать, чем сделать, — хнычу я, когда его взгляд опускается на мой обнаженный живот, отмечая ужасные травмы от автомобильной аварии. — Ты не видел, что они сделали со мной. Это не у тебя в голове образы, воспоминания о руках Леви внутри тебя, пока Роман держал тебя. Ты не знаешь, каково это — спасать свою гребаную жизнь, когда твой брат гонится за тобой, так что не оскорбляй меня, говоря, что мне больше не нужно их бояться.

Маркус тяжело вздыхает, встречаясь со мной взглядом.

— Не думай, что из-за моего имени, я никогда не убегал, спасая свою жизнь. Я был именно в такой ситуации, Шейн. Я знаю эти шрамы так же хорошо, как свои собственные. — Он замолкает на мгновение, перенося свой вес на хирургическую койку, его голос постепенно слабеет, боль просвечивает все ярче. — Я знаю своих братьев. Я знаю их методы, потому что они такие же, как у меня, и поверь мне, когда я говорю, что они обошлись с тобой легко.

Я хмурюсь, когда отодвигаюсь на кровати, незаметно давая ему больше места для отдыха.

— Зачем им это делать? — Я спрашиваю. — Я думала, они хотели моей смерти.

Он качает головой.

— Они действительно хотели твоей смерти, но они предположили, что ты застрелила меня, и хотя мы, возможно, немного не в себе, мы верны нашим братьям. Они ждали, выживу ли я, потому что, если бы это ты застрелила меня, они знали, что я бы хотел убить тебя сам.

Мои глаза расширяются, слова, слетающие с его губ, пугают меня до глубины души.

— А если бы ты умер?

— Иерархия, — говорит он. — Роман старший, поэтому он бы принял на себя убийство.

— Это так хреново, — говорю я, когда он медленно опускается на кровать рядом со мной и берет мою руку в свою. — Я им этого не прощу.