Вот и все. Неужели и правда все закончилось?
Рикард не мешал, не лез с успокаивающими речами, не спрашивал о моем самочувствии. И за это я была ему благодарна. Если бы он стал спрашивать, что со мной, то это бы означало только одно – он меня не понимает.
Но он понимал. Молча опустился рядом со мной на пол, и так мы сидели какое-то время, думая каждый о своем.
– У Нико и Ганы нет других родственников, – пробормотала я. – Некому будет организовать похороны.
– Они сгорели в доме, Арья. Некого хоронить.
– Я и не собиралась. В их огороде покоится мой сын, И к нему я теперь могу приходить беспрепятственно. Со временем от обуглившихся деревяшек не останется ничего, но могила моего ребенка всегда будет на месте.
– Я буду ездить туда с тобой, если захочешь.
– Спасибо. Знаешь, мне иногда становится страшно из-за того, что я не чувствую ни капли жалости к этим людям. Может быть, они не были плохими? Но потом вспоминаю, как Нико поступил с собственным сыном, и понимаю, что жалеть бывшего мужа, да и его мать, не стоит.
Я замолчала, вспоминая все моменты совместной жизни с Нико. Все, что могла вспомнить. К счастью, в воспоминаниях Арьи мелькали лишь самые неприятные картинки: моменты драки, пьянки мужа, ненависть свекрови. А, может, и не было ничего хорошего? Разве что когда-то очень давно.
Осторожный лучик утреннего солнца скользнул в торговый зал через незашторенное окно и развеял мрачную атмосферу. Я улыбнулась ему через силу, но искренне.
– Все и правда закончилось, Рикард? Скажи мне, что я права?
– Ты права. Эллисандра больше не придет, Нико и Гана уже не побеспокоят, а я возьму тебя в жены сразу, как ты ответишь согласием. Супруге старосты не придется бояться нападок соседей, так что и об этом волноваться тебе не стоит.
– Ты же мне не снишься? – усмехнулась я, обернувшись к мужчине. – Не бывает в жизни вот так, как у нас с тобой. Мы знакомы недавно, а уже вместе обсуждаем будущий дом и совместных детей. В чем подвох, Рикард?
– Подвох, – усталым голосом повторил он. – В том, что мне почти сорок. Жизнь идет, а я хочу большую семью.
– За тобой гоняется половина женского населения поселка, по словам того мальчишки. Почему не выбрал кого-то другого, почему я?
– Если ты окольными путями хочешь выведать у меня, что я к тебе чувствую, то зря. Можешь просто спросить прямо.
Я вспыхнула, но кивнула:
– Хочу.
– Как я уже говорил, мне да и многим темным жнецам нравятся человеческие девушки. Почему я не выбрал другую человеческую девушку еще до тебя? Что ж, это логичный вопрос. У меня были подруги, любовницы, и одну я даже рассматривал в качестве своей будущей жены. Не ревнуй, Арья, и не пыхти так зло. Повторюсь, мне почти сорок, и это приличный возраст – уже прошла треть жизни… Женщины были, но ни одна из них не вызывала в моем сердце отклика так, как ты. В нашем мире говорят, что у каждого есть вторая половинка, и ты обязательно поймешь, когда встретишь ее. В первое же мгновение почувствуешь, что вот этот человек – твой. Твой навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Понимаешь? Когда я увидел тебя в том лесу, бессознательную, в синяках, худую и бледную, то хватило доли мгновения, чтобы осознать, что мне повезло и я встретил свою половинку раньше, чем мне исполнилось семьдесят. В семьдесят, знаешь ли, было бы сложно заводить детей.
– В моем мире тоже так говорят. Только я так и не встретила там своего человека.