Змей и голубка

Моргана изогнула белую бровь.

– Ты позабыла, Луиза, он твой враг. Но не тревожься… В Модранит все будет прощено. Перед нашим скромным празднованием мы казним твоего мужа. – Она помолчала, ожидая, что я вспылю, услышав о Риде. Но я не выказала чувств – не пожелала доставлять ей такого удовольствия. – Ты ведь помнишь о нашем празднике, да? В этом году мы решили отметить его по-особенному.

Страх змейкой проник в мое тело. Да, я помнила о Модраните.

Ночь Матерей. Белые дамы со всей Бельтерры соберутся в Шато, чтобы пировать и чествовать своих предков-женщин жертвоприношениями. Какая роль во всем этом на сей раз была отведена мне, гадать не приходилось.

Будто прочтя мои мысли, Моргана ласково коснулась моего горла. Я охнула, вспомнив, какая боль пронизала мой шрам, прежде чем я потеряла сознание. Она хохотнула.

– Не волнуйся. Я исцелила твою рану. Нельзя было позволить ни капли драгоценной крови пролиться прежде, чем мы доберемся до Шато. – Она наклонилась к моему уху, щекоча мне лицо волосами. – Колдовство было хитрое, и разрушить его оказалось непросто, но даже оно теперь тебя не спасет. Мы почти дома.

– Шато мне не дом.

– Как грубо. Ты всегда была очень несдержанна. – Все еще посмеиваясь, Моргана потянулась щелкнуть меня по носу, и мое сердце замерло при виде золотого кольца у нее на пальце. Она с понимающей улыбкой проследила за моим взглядом. – Ах да. И еще крайне непослушна.

– Как ты… – Не в силах выдавить слова, я снова забилась, пытаясь бороться с дурманом, но руки и ноги не желали слушаться.

Кольцо Анжелики не должно было попасть к Моргане. Просто не должно. С его помощью я хотела развеять ее чары. Если кольцо окажется на мне, когда Моргана обескровит мое тело, от крови не будет толку. Колдовство не удастся. Да, я умру, но Лионы будут жить. Невинные дети будут жить.

Я забилась сильнее, и вены в моем горле едва не лопнули от натуги. Но чем больше я боролась, тем сложнее становилось говорить и дышать – так тяжелело мое тело. Казалось, я вот-вот провалюсь сквозь пол повозки. Паникуя все больше, я стала выискивать узор – любой узор, – но золото мерцало на краю зрения, размытое и бессвязное из-за дурмана.

Я горько чертыхнулась про себя. Моя решимость быстро испарилась, и ее сменила безнадежность.

– Неужели ты и впрямь полагала, что я не узнаю свое собственное кольцо? – Моргана нежно улыбнулась и заправила прядь волос мне за ухо. – Но скажи мне, как ты его нашла? Или же ты и украла его изначально? – Я не ответила, и она тяжело вздохнула. – Как же ты меня разочаровываешь, дорогая. Попытки убежать, игра в прятки, кольцо – ты явно должна понимать, что все это до крайности глупо.

Моргана подняла меня за подбородок и вдруг посерьезнела – посмотрела мне в глаза хищно и очень внимательно.

– Я всегда опережала тебя на шаг, Луиза. Ты ведь моя дочь. Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя. Тебе не перехитрить меня, не сбежать от меня и уж точно меня не одолеть.

Она помолчала, будто ждала ответа, но я не собиралась отвечать. Все внимание до последней крупицы я сосредоточила на том, чтобы пошевелить рукой, запястьем, хотя бы пальцем. От напряжения в глазах у меня потемнело. Несколько минут Моргана смотрела на мои усилия – острота ее взгляда смягчилась и превратилась в странного рода тоску. Затем она снова погладила меня по волосам.

– Всем нам в конце концов суждено умереть, Луиза. Я призываю тебя смириться с этим. В Модранит ты наконец исполнишь свое предназначение, и твоя смерть освободит наш народ. Ты должна этим гордиться. Очень немногим выпадает такая славная судьба.

В последнем, отчаянном рывке я попыталась броситься на нее – ударить, ранить, хоть как-то сорвать с ее пальца кольцо, – но мое тело оставалось холодным и безжизненным.

Оно уже было мертво.

День за днем я проводила в муках. Дурман обездвиживал мое тело, но от боли в костях нисколько не спасал. Лицо и запястье до сих пор ныли после нападения ведьмы, а горло после множества уколов опухло.