– Станешь, если хочешь избежать публичной порки и тюрьмы. Я, быть может, и не начальник полиции, однако начальник полиции – мой близкий друг.
Я уставилась на него.
– Вы не можете вот так вынудить меня…
Он отмахнулся от меня, будто от назойливой мухи.
– Всех воров ждет один приговор. Я настоятельно советую тебе как следует поразмыслить об этом, дитя.
Я посмотрела на шассера, стараясь держаться спокойно, хотя к горлу уже подступила паника.
– Ты ведь не можешь хотеть этого. Пожалуйста, попроси его найти другой путь.
– Другого пути нет, – отрезал Архиепископ.
Шассер стоял очень смирно. Кажется, даже дышать перестал.
– Ты мне как сын, Рид. – Архиепископ взял его за плечо. Как мышь, которая утешает слона. Мне даже захотелось рассмеяться в этот миг. – Не отказывайся от своей жизни, от будущего, что ждет тебя в служении, и от клятвы, которую ты принес Господу. Не лишай себя всего из-за этой дикарки. Когда она станет твоей женой, ты сможешь посадить ее под замок в каморку и больше никогда о ней не вспоминать. У тебя будет законное право делать с ней все, что тебе вздумается. – Архиепископ многозначительно посмотрел на него. – Это соглашение так же поможет решить… другие трудности.
Наконец кровь прилила к щекам шассера – да что там, затопила их. Его шея и щеки запылали даже ярче глаз. Он стиснул зубы.
– Господин, я…
Но я его уже не слышала. Мой рот наполнился слюной, зрение затуманилось. Замуж. За шассера. Должен быть другой путь, любой другой…
К горлу подкатила желчь, и сдержаться я не успела – меня обильно стошнило прямо Архиепископу на ноги. Он с криком отвращения отпрыгнул прочь.
– Да как ты смеешь! – Он занес кулак, чтобы снова меня ударить, но шассер успел раньше. Молниеносно он поймал Архиепископа за запястье.
– Если эта женщина станет моей женой, – сказал он, тяжело сглотнув, – вы больше к ней не прикоснетесь.
Архиепископ оскалился.
– Значит, ты согласен?
Шассер выпустил его руку и посмотрел на меня, багровея еще больше.
– Только если и она согласна.