– Не смей говорить о нем неуважительно.
Она ухмыльнулась и запрокинула голову, чтобы оглядеть меня. А потом – подумать только – встала на цыпочки и щелкнула меня по носу. Я ошарашенно отпрянул и почувствовал, как полыхает лицо. Она усмехнулась еще шире и пошла вперед.
– Ты мне не хозяин, шасс, так что буду делать что хочу.
– Ты скоро станешь моей женой. – Нагнав девчонку в два шага, я хотел схватить ее за локоть, но не решился ее коснуться. – Это значит, что ты должна будешь мне повиноваться.
– Да неужто? – Она вскинула брови, все еще с усмешкой. – А еще, полагаю, это значит, что ты будешь меня чтить и защищать, да? Если уж мы всерьез собрались следовать этим твоим доисторическим патриархальным законам?
Я сбавил шаг, чтобы идти вровень с ней.
– Да.
Она хлопнула в ладоши.
– Ну и прекрасно. По крайней мере, это должно быть весело. У меня много врагов.
Я не удержался и посмотрел на синяки вокруг ее глаз.
– Могу себе представить.
– На твоем месте представлять я бы не стала. – Она сказала это так буднично, беспечно, будто мы обсуждали погоду. – Не то потом неделями кошмары будут сниться.
Вопросы буквально жгли мне горло, но я не стал их задавать.
Судя по всему, дикарка была не против помолчать. Ее глаза бегали, оглядывая все сразу. Платья и шляпы на витринах магазинов. Абрикосы и фундук на лотках торговцев. Грязные окна маленькой пивной, перемазанные сажей лица детей, гонявших голубей на улице. На каждом повороте в лице дикарки вспыхивало новое чувство. Приязнь. Тоска. Восторг.
Наблюдать за ней было до странности утомительно.
Несколько минут спустя я не выдержал и кашлянул.
– Это один из них наградил тебя такими синяками?
– Один из кого?
– Из твоих врагов.
– А, – сказала она беззаботно. – Да. Их было даже двое, кстати.