- Ты любишь быть здесь? – незнакомец продолжал откровенно допрашивать, что для эгроси было страшной бестактностью, да и на человеческий взгляд чересчур прямолинейно.
Однако Кромлех по-прежнему не ощущал никакой неловкости или раздражения. Он пошевелил перед своим лицом когтистой кистью, что означало неуверенность.
- Здесь спокойно... Комфортно. Мне нравится, - наконец произнес он.
На самом деле эти мыслеобразы представляли собой разные метафоры приятного ощущения вкусной, мягкой, насыщенной кислородом воды.
- Не так, как в мыслях, - заметил Хеэнароо, высовывая кончик тонкого языка общения – ирония.
- Да, я знаю про День гнева, про Периоды страданий...
- Это было давно. Планете твоей тогда досталось чуть меньше только. Вы не помните, хотя там уже ваши пращуры были. Но я о днях этих и здесь. Не светлы они, нет.
- На Эгроссимойоне ныне светлых дней быть не может... – пришла очередь Кромлеха показать собеседнику язык.
Тот шумно выпустил воду из жабр – рассмеялся. Но разговор вел все в ту же сторону:
- Ты знаешь, что.
- Да, - посерьезнел и Евгений. – Катастрофическое падение рождаемости из поколения в поколение, гибель молоди, массовые суициды без причины, бессмысленные междоусобицы и войны, научно-технический застой, упадок искусств... Ваша цивилизация умирает.
- Ведаем то, - в знак согласия Хеэнароо пару раз моргнул третьим веком.
Выглядело это банальной констатацией.
- Нам это не ужасно, - добавил он.
- Но почему? – спросил Евгений.
Он действительно не понимал.
- Неужели не жалко, - Кромлех коротким движением хвоста обвел пределы грота, - всего этого?..
- Что хранили, потеряли все. Осталось мало. Не жалко нам, - подтвердил Хеэнароо.
- Тогда объясни, - Евгений пристально посмотрел на собеседника. – Остальные, кого я здесь об этом спрашивал, изящно уходили от ответа – как у вас принято, когда не хотят отвечать.
- Спрашивай, раз потребно, – ровно сказал Хеэнароо. – Я здесь не все.