Четвертый кодекс

— Похвально, — Столяров покачал головой. — И русский вы отлично сдали. Может быть, вам стоило пойти на филологию?

— Я хочу учиться на историческом, — твердо ответил Женька, посмотрев профессору в глаза. Тот отвел взгляд.

— Вы еще очень молоды. Еще же и семнадцать не исполнилось? Есть время подумать, определиться...

— Я хочу изучать древних майя, — ровно ответил Евгений.

Профессор вздрогнул и несколько секунд молчал, пристально глядя на юношу.

— Майя? А почему именно их?

— Я хочу прочитать их письмена, — последовал спокойный ответ.

Столяров откровенно усмехнулся.

— Это вряд ли выполнимая задача, — мягко сказал он. — Проблема дешифровки майяской письменности неразрешима.

Кромлех поднял голову.

— Так называется статья немца Пауля Шелльхаса. Я читал ее, — ответил он. — Думаю, Шелльхас ошибся.

— Думаете... он... ошибся? — делая иронические паузы, переспросил профессор.

Женька кивнул.

— То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим, — тихо произнес он.

В глазах Столярова что-то блеснуло.

— А вы не по годам мудры, — глядя на абитуриента с некоторым удивлением, заметил он. — И, знаете... пожалуй, мы закончили собеседование.

На следующий день Женька нашел себя в списке поступивших на истфак. Вместе с соседским Колькой он купил две бутылки водки и напился. Не в первый и не в последний раз.

Все это проходило перед Евгением Кромлехом сейчас, когда он со стопкой водки в руках, но совершенно трезвый, обозревал кутеж, заказанный им в ресторане для диссертационной комиссии. Банкет был обязательной частью защиты — для нищих аспирантов часто неподъемной. Ему помог деньгами Столяров.

Который в сильном подпитии, с бутылкой в одной руке и стопкой в другой, подошел сейчас к Евгению.

— Ну что, доктор, давай чокнемся!