Табу на любовь

— Ром Дмитрич, не рубили бы плеча, — начала она.

Я лишь снисходительно улыбнулся, протянул руку и коротко скомандовал:

— Давай сюда свои улики.

Руся передала мне папку с бумагами, вздохнула.

— Удачи вам, Роман Дмитриевич, — улыбнулась она, когда я уже входил в лифт.

Кивнул. Да, не помешает.

***

Отец редко звонил мне. Не сказать, что у нас близкие отношения. Но Геннадий Несторов был моим отцом, и я любила его.

Папа попросил приехать через час, указал адрес и попросил не опаздывать.

Звонок отца застал меня во время прогулки с Сумраком, и я решила рискнуть и взять пса с собой. Интуитивно чувствовала, что защитник мне не повредит. Я не сомневалась, что мачеха или Дашка окажутся рядом с отцом.

Здание, в котором отец назначил встречу, было мне незнакомо. Но я без страха вошла в просторный холл и сообщила администратору свое имя и фамилию. Меня тут же проводили на второй этаж. Охрана косо и настороженно взирала на Сумрака, но никто не посмел отобрать у меня моего верного мальчика. Судя по клыкам, Суми чувствовал мое волнение и был настороже.

Я замерла на пороге просторного зала для ведения переговоров, если верить табличке.

За длинным овальным столом почти все места были заняты. Без особого интереса я скользнула взглядом по знакомым фигурам и задержала внимание на единственном человеке.

— Явилась, мелкая потаскушка! — прошептала мачеха Дашке на ухо, но нарочито громко так, чтобы услышали все.

— Госпожа Несторова, все разговоры записываются. Мы вынуждены подать иск против вас за нанесение оскорблений в общественном месте, — спокойно произнес мужчина, сидящий справа от Романа.

По его злому, колючему взгляду, направленному на мою мачеху, я поняла, что вот-вот разразиться ураган. Стало тепло в груди от того, что у меня есть защитник. И не только Суми, но и сам Львовский. А значит, мне ничего не страшно. Вернее, никто не страшен.

Отец, увидев меня, встал со своего места и отодвинул свободный стул.

А я застыла. Если сяду рядом с родителем, то получится, будто я займу сторону Несторовых. Выбор был очевидным: Роман или семья отца.

Я, расправив плечи, прошла мимо Несторовых. Суми уже опередил меня и приветливо уткнулся носом в ладонь, протянутую Львовским. Пришлось сесть слева от Романа, там, где пустовал еще один стул.

Меня немного потряхивало от ядовитого взгляда сестры и ненависти, которую излучала мачеха. Но Рома настойчиво придвинул меня ближе к себе, обхватил ладонь и сжал.

— Зачем приехала? Не место тебе в этом серпентарии, — пробормотал Львовский, переплетая наши пальцы.