Колдун

Ваня осторожно достал из сумки маленький мешочек, опасливо подходя к учителю.

— Только попробуй, — Трофим посмотрел на Ваню, выпуская клубы дыма изо рта.

Тот выронил рюкзак, рассыпая травы по земле, а потом поднял перед собой ладони:

— Не буду. Все хорошо. Я ничего не делаю, тихо… тихо, — Руки парня затряслись, и он прижал их к груди, отходя в сторону, — Долго у тебя это будет длиться?

— Не нравится? — Трофим наклонил голову к плечу.

— Нравится, — тут же ответил Ваня, глядя на языки пламени в глазах учителя, — Но уж больно страшно.

— Не трону. Ученик. — Трофим медленно подошел ближе, а Ваня съежился, — Будешь мешать — накажу.

— Понял, — он сглотнул, — Мешать не буду.

Трофим дернулся, отворачиваясь, и снова облизнулся:

— Кровь. Времени мало.

И, не дожидаясь ответа, побежал.

— Я ведь тоже пил зелье, — сказал Ваня, догоняя, — Как мне почувствовать силу?

— Ты чувствуешь, — Трофим резко остановился, встав у старого тополя и вглядываясь вперед. Старая разрушенная церковь, окрашенная алым, уродливым остовом выступала среди деревьев. А перед ней, будто бы огромным черным глазом, на них смотрел котлован, оставленный незадачливыми строителями. Трофим видел грязную, отталкивающую темноту навий, копошившихся по ту сторону, и пока еще яркое свечение мальчика, — Ты боишься.

Он зло посмотрел на Ваню, выпустив еще одну струю дыма:

— Трусы быстро умирают.

— Я не… — обиделся Ваня.

Но Трофим уже не слушал, он подошел к котловану и заглянул внутрь. Злость гнала его вперед, не давала думать.

— Я их вижу, — зашептал за спиной Ваня, указывая рукой в сторону навий.

Они, похожие на огромный улей или муравейник, сгрудились, закрывая что-то своими спинами.

— Сколько же их тут? Давайте я помогу… Только расскажите как!