Сны единорога

– Чтобы ты призвала единорога, разумеется. Призовёшь одного, и мы сможем использовать его, чтобы пробудить к жизни других. Твоя сестра излечится. Арден снова станет таким, каким он был когда-то. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

Клэр посмотрела на неё. Это именно то, чего она хочет для Ардена. Но разве может она поверить в то, что Терра (королева Эстелл) не прибегнет к кровопролитию ради своих корыстных целей вновь?

В конце концов, именно Эстелл убила единорогов. Она приказала Роялистам похитить Клэр. Что бы ни говорила королева, её поступкам нет оправдания.

Но Терра…

Терра была к ним добра. Терра научила Клэр чудесам. Она привела её в залитую алмазным светом комнату на вечернее пение, чтобы девочка почувствовала себя частью Горнопристанища. Как сильно Клэр хотелось в это поверить! Как сильно ей хотелось быть принцессой-самоцветчицей, наследницей Ардена.

– Я не могу, – всё, что сказала Клэр. Потому что, по крайней мере, это она знала наверняка. – Я уже пыталась, но у меня ничего не вышло. Вы сами видели.

Королева барабанила пальцами по трости:

– У меня есть одна теория. И мне нужно её проверить.

«Теория» – опять это слово. Оно так сильно напоминало Клэр её старшую сестру. Терра тоже была старшей сестрой. Принц Мартин, прапрадедушка Клэр, был её младшим братом. И всё же он решил, что будет лучше обратить сестру в камень и сбежать в другой мир, чтобы спасти слёзы луны. Клэр не могла представить себе, чтобы Софи сделала что-то настолько ужасное, что ей пришлось бы обратить её в камень.

Клэр вдруг замутило. Раз уж принц Мартин пошёл на такой шаг, королева не иначе как зло во плоти. Какой человек захочет держать в своём подчинении призраков?

– Я не могу, – снова прошептала Клэр. – Я не наследница Ардена. К тому же никакого единорога, скорее всего, нет. – Обман Софи заклубился у неё в памяти, словно дым.

– Предлагаю тебе попытаться ещё раз, – настаивала королева Эстелл. Её голос стал тверже. Он всё меньше и меньше походил на голос профессора Терры и всё больше – на холодный голос, проносившийся по Окаменелому лесу несмолкаемым эхом.

Пальцы девочки вспотели. Она посмотрела на королеву в единорожьих артефактах. Что она задумала?

– Ты испытываешь моё терпение, принцесса, – предостерегла её Эстелл.

«Принцесса» – это то, чего так хотелось слышать в свой адрес Клэр, когда она жила в Горнопристанище. Быть принцессой, которая сможет пробудить слёзы луны и спасти Арден. Принцессой, которую Софи будет считать храброй и относиться к ней не просто как к младшей сестре, которую нужно оберегать от правды. Не просто как к самой младшей из Мартинсонов.

Сердце Клэр вдруг забилось сильнее. Да, она и впрямь самая младшая из Мартинсонов, но это ещё не означает, что Софи – самая старшая из Мартинсонов в Ардене или что Клэр – единственная принцесса-самоцветчица в Ардене.

Кто-то должен был приставить лестницу к дымоходу в Виндемире. Говорят, этот кто-то умер… но что, если нет? Что, если он просто обрёл себя в другом мире?

Клэр изо всех сил старалась не подавать вида, что она обо всём догадалась, когда королева медленно подняла трость с набалдашником в форме бараньей головы.

– Я всё сделаю, – пропищала девочка, притворяясь напуганной. Она исполнит приказ королевы. Так она выиграет время, чтобы придумать, как ей выбраться из этого опасного положения. И единорогу ничего не грозит, что бы ни представляла собой эта новая теория Эстелл.

Клэр поднесла флейту к губам. Она закрыла глаза и подумала о единороге, возникшем из камня на Равнинах печали. Подумала о безграничной радости, которой был преисполнен этот момент. О всеобъемлющей надежде, о пугающей красоте высвободившейся на волю чудесной силы. И о том, как он устремился к Софи, словно зная, где он сейчас нужнее всего. И, излечив, во всяком случае, её рану от стрелы, исчез – Клэр и глазом не успела моргнуть.