– Похоже немного, верно. Я всю жизнь знала только свой дух, мара и бабушку. У неё целительная сила марийцев. Но я не знала, что есть чужое. Уже после смерти я видела и ощущала очень много чужой силы. Разной. Она есть и маленькая, невзрачная, есть и большая, но бесполезная. Всё потому что пойманная жива, утратившая связь с Источником, становится просто пойманной умирающей силой.
– Как консервы! – вскрикнул я.
Всё безразличие как ветром сдуло. Вот то, что я хотел знать. Карл отказывался говорить об этом, лишь обещал, что я всё узнаю в своё время. Дескать, сейчас я молодой и глупый. Я уже не раз тайком пытался покорить законсервированные в артефактах частички силы, не желая ждать магического совершеннолетия. Доставщикам говорил, что мне уже есть двадцать два. Они охотно делали вид, что верят и втридорога продавали мне «консервы». Конечно, я осознавал, что они ворованные. Какая разница! Но каждый раз после того, как я покорял силу и артефакт начинал подчиняться, всё шло прахом. Вскрытые «консервы» быстро становились бесполезными. В прах и обращались все мои усилия.
– Если цветок отрезают от корня, он начинает умирать, – тихо продолжала Шайри. – И это умирание у живы может длиться годами. А если человек поддерживает жизнь в силе, то и веками. Как с цветком, если его ставят в воду…
– А с силой? – нетерпеливо спросил я.
Это то, о чём шептались дед с отцом в библиотеке. Это то, на что с семейного счёта тратились огромные средства. То, о чём мне расскажут только двадцать третьего января, в день моего магического совершеннолетия.
– Капля свежей живы, – просто ответила Шайри.
Ну, конечно! Вот зачем ищут Источник. А я, дурак, думал, Карл хочет могущества. Наполниться живой самому вместо того, чтобы пользоваться ограниченными артефактами и стать всемогущим. Поэтому, когда Шайри открыла мне Источник, бросился сам из него пить. Девушка кричала, плакала. Но я не слушал. Я мог стать великим и не хотел упустить эту возможность. Жива действительно была живой, такое ощущение, что я глотал не воду, а длинную, вёрткую, живую, но пластичную рыбу.
Только остановился перевести дыхание и унять приступ тошноты, как появился дядя. В бешенстве. Ругался на чём свет стоит. А меня смешило то, что он не видит Источника перед своим носом. Карл тряс меня за плечи. Я лишь жалел его, такого слабого и слепого, как котёнка. Голова кружилась от новых ощущений. Казалось, я могу всё! Да, я понимал, о чём толкует крёстный. Мой поступок оказался вопиющим нарушением равновесия. Это создало острую нехватку живы на половине земного шара. Какая ерунда! Это мелкая плата за мою новую жизнь. И, конечно, я видел, как сюда мчатся мары и их слуги.
Глупые, они пытались меня убить. Я убил их. Но появлялись новые. Мне нравилось их уничтожать. Они лопались, как мыльные пузыри. Так забавно. Карла и Шайри рядом не было. Куда они успели исчезнуть? Испуг. Вдруг я убил и их? В поисках понял, что легко могу летать. Мары преследовали меня, но я быстрее. И снова лопались пузыри-люди… И тут я увидел, как мары рубят дерево Шайри. Чтобы оборвать мою связь с Источником.
Я видел дерево насквозь, словно оно вдруг стало стеклянным. Золотая нить, пронизывающая ствол дерева, тускнела с каждым ударом. Я понял, что каким-то образом моя сила зависит от жизни этого дерева, и хотел убить их. Но уже не мог летать. Не мог ничего. Я стал слабее ребёнка.
Дерево ещё стояло, но я знал, что оно мертво. И Источник навсегда исчез из этого леса. Слишком поздно я осознал, что овада – проводник. В её сути связь с живой, подаренная богиней Природы. Поэтому она видела Источник, поэтому смогла мне его показать. А теперь эта ниточка оборвана. И оборвана моя связь. А тот кусочек живы, что остался в моем теле, беспомощно бултыхался и был абсолютно бесполезен. Ощущая себя жалким червём, я горько завыл.
К моему счастью, Карл нашёл меня раньше оставшихся в живых маров. Он заставил меня бежать. И вдруг я увидел её. На фоне языков пламени, охвативших дерево, она казалась полупрозрачной. Может, она и была такой, это же дух. Но я считал, что это сама Шайри. Ноги словно сами понесли на помощь девушке. Но рухнувшая крона дерева овады погребла под собой все мои мечты, надежды и остатки сознания.
Вздрогнул. Это всё в прошлом. И острая боль в груди при виде смерти Шайри была лишь действием зелья… наверное. После этой боли я очнулся лишь в больнице. Должно быть, Карл вытащил меня. Не дал марам закончить начатое. Мне не следовало экспериментировать с собой. Но как я мог предположить, что обрыв связи живы и Источника едва не приведёт меня к смерти?
Сила во мне оставалась, проявляя себя лишь в снах и забытьи. Давила, распирала, перекатывалась. Я совершенно не предполагал, что с этим делать. И, судя по поведению моих родных, они тоже слабо это представляли. И даже боялись.
Но сейчас всё изменилось. В теле Сергея живы нет. Но, вероятно, есть некий «отголосок», как сказала Шайри – дальняя родственная связь. В нашем случае связь сильнее, чем родственная: он в моём теле, я – в его. Может, жива обрела форму дерева, мёртвого духа овады? Или книги? Или и того, и другого? Раз я покинул своё тело, значит, и жива могла это сделать. Как с «консервами». Но это всё догадки.
Вздохнул, сбрасывая путы мрачных мыслей. Шайри молча рассматривала книгу, избегая прикасаться к ней. Может, снова попытаться спросить? Немного боязно, сам не понимаю почему. Ничего же не теряю. Я уже всё потерял. Решившись, направился к книге. Оттолкнув замешкавшуюся Шайри, сказал:
– На вопросы ты не отвечаешь. Возможно, я задаю не те вопросы. Придётся смириться с этим, я всё равно изменить это не в силах. Просто покажи то, что нужно мне сейчас.
Листы зашуршали. Я жадно склонился над книгой, боковым зрением заметив, как отшатнулась от очага девушка. Её страх приятен. Шуршание стихло, начал читать. Но содержание ускользало от сознания. Наклонился ниже, читая снова. Буквы, слова, всё знакомо. Но вместе никак не складывается. Накатила злость. Пальцы впились в книгу. Склонился практически к самому листу. Пробежал глазами строчки. Снова не понял, буквы стали огромными.
Глава 19