— Забирай свое дерьмо.
Пнув напоследок бесчувственное тело Иванушкина, налетчики быстро запрыгнули в машину, и та мгновенно растаяла в ночи.
Шел второй час ночи, когда в дверном замке заскрежетал ключ. Задремавшая было Анна услышала возню и, мгновенно соскочив с дивана, ринулась в прихожую.
— Эсэмэску написал в десять, а приезжаешь в…
Она осеклась, ошарашенно глядя на распухшее лицо отца, измазанное кровью.
— Привет, принцесса, — улыбнулся разбитыми губами Лев. — Извини, я сегодня не в форме…
Он коснулся заплывшего глаза, который превратился в узкую щелочку.
— Что случилось?! — заговорила Анна, помогая ему усесться на потрепанный пуфик в прихожей. — Может, скорую вызвать?
— Все нормально, не надо никаких скорых, — устало произнес Иванушкин.
Сбросив туфли, он потрогал бок.
— Ребра вроде целые, — вынес вердикт Лев.
— Вроде? — переспросила Анна. — Может, расскажешь, что случилось? По-твоему, это в порядке вещей, пропадать на несколько дней, а потом заявляться с расквашенным лицом?!
— Не шуми, принцесса, — скривился Лев. — Соседей разбудишь. Проводи меня в ванну.
— Я хочу, чтобы ты был со мной откровенным. Ты сказал, что у тебя какое-то дело. Ты куда-то собираешься?
Пока отец споласкивал лицо, смывая кровь, Анна достала упаковку с ватными дисками.
— Ты дядю Женю помнишь? Леонидова? — спросил Лев, придирчиво разглядывая себя в зеркале.
— Конечно, — подтвердила она. — Это ведь твой самый близкий друг. Разве не так?
Лев обнажил передние зубы, словно проверяя их на сколы и бреши, потом посмотрел на дочь:
— Из-за него, такого близкого, сука, друга, мне двадцать лет и дали. Леонидов слил меня ментам и бабки мои украл. Чтобы ты была в курсе. А теперь он в Калининграде большой и уважаемый человек… У тебя перекись есть?
— Есть, — машинально ответила Иванушкина, не в силах поверить в услышанное. Как же так? Дядя Женя, которого она так боготворила в детстве, — предатель?!