— Вижу, у вас самая настоящая Сицилия с омертой, — покачал головой Сазонов. — Кого же она опасается?
— Есть тут такой, местный дон Карлеоне, — Майсевич, наоборот, ничего не хотел скрывать от минчан. — Со всем начальством на короткой ноге, с нашим милицейским — тоже. Бизнес у него, торговля, охота, с виду — агротуризм на озёрах. А на самом деле приезжают туда корпоративы из Минска и из Витебска устраивать. Иногда из России, Сёма им девочек подгоняет по сходной цене. С девяностых годов.
— Стабильность — признак мастерства, — согласился подполковник. — Скажите, молодой человек, вы подозреваете этого Сёму в попытке вовлечения вашей сестры в проституцию и в убийстве?
Игорь, брат Старосельцевой, замотал головой. Он сидел на стуле спиной к окну, яркое январское солнце било ему в затылок, наливая тонкие оттопыренные уши ярким розовым цветом.
— Дядь Сёма — нет, сам он староватый уже. Сынок его, Колян. Он по Юльке сох, пока она ещё в Минск не укатила. К ней, она говорила, Колян и в Минск мотался. Но мимо.
— А когда вернулась?
— Это надо было видеть. Колян приехал на своём блестящем «Крузаке», весь в коже и на понтах, часы золотые, и прям с крыльца говорит таким барином, снисходительно… Я, говорит, залёт твой понимаю, сам молодой-дурной был, приму тебя такой, как есть, и ублюдка твоего признаю, не позорься перед людьми, — парень поправил металлическую оправу очков на переносице, на тонких губах мелькнуло подобие улыбки. — Юлька как про это услышала, схватила горшок с цветами — и ему в башку!
— Попала? — азартно спросил Саня.
— Увернулся. Только землёй из разбившегося горшка ему «Крузак» забрызгала. Он разорался, потом говорит: «Дурой была, дурой осталась». И уехал. Потом отирался возле Юльки, когда она с сыном у дома гуляла.
За время монолога Лёха успел пролистать материалы проверки — объяснения очевидцев, протокол осмотра, медицинское заключение. Да, утопилась. В лёгких — вода. Значит, в озеро упала живая. Сама или кто-то подсобил — вопрос, на который лепельские пинкертоны из милиции и СК старательно не ответили. Колян, он же Николай Семёнович Семёнов, даже не был опрошен, по крайней мере, официально.
За свою недолгую практику Лёха уже усвоил, что далеко не всегда первый подозреваемый оказывается злодеем. Но здесь возможная причастность Семёнова была просто кричащей: если не он толкнул девушку в воду, то мог подозреваться в доведении до самоубийства. С другой стороны, пока его отец устраивает уикенды местной знати, включая силовиков, на косвенных уликах далеко не уедешь, а горячие следы давно остыли.
— Сань, можешь Коляна оперативно сюда притащить?
— Могу, но… — Майсевич встретился взглядом с Сазоновым, чей статус давно угадал. Перед КГБ не хотелось терять лицо. — А, всё одно к одному. Обычно, если у них нет корпоративов, ошивается в «Волне». Или там мне скажут, в каком из семёновских притонов его искать.
— Сколько тебе времени нужно?
— Ну… Точно не скажу. Час, наверно.
Лейтенант невольно вспомнил команды, отдаваемые Сазоновым по телефону из автобуса. Если бы ему так посмели ответить: «Час, наверное», — рвал и метал бы… В голове появилось соображение.
— Час… Обедать рановато. Есть мысль. Далеко до кладбища, где Юлия похоронена?
— Минут двадцать, — ответил «ботаник».
— Прогуляешься с нами, покажешь.
В автобусе на молчаливый вопрос Сазонова Лёха объяснил свою нехитрую идею.