Пожиратель Кланов

Вне всяких сомнений это был уровень никак не третьей, а четвёртой ступени.

Глава 4

Эллиса говорила мне, что с каждой новой ступенью разница между ними становилась всё больше и больше. Грубо говоря, вторую ступень могли одолеть десять первых, но против одной третьей уже понадобилось бы не десять, а двадцать или тридцать вторых.

Это всё было крайне условно, как минимум потому что огромную роль играло множество факторов.

Сами типы магии (Вирго с их огнём против Ресфали было бы куда проще); опыт мага (что-то мне подсказывало, что Морнон смог бы без проблем закрутить Салара в бараний рог, вне зависимости ни от чего); дополнительные техники, вроде той же медитации маной; окружающая среда (в каких-нибудь влажных джунглях преимущество Вирго над Ресфали наверняка было бы нивелировано), и так далее, и тому подобное.

Однако фундаментальная разница между ступенями всё-таки была главным и в большинстве случаев определяющим критерием победы.

И сейчас, только-только получив силу третьей ступени и не успев с ней освоиться, не собрав достаточно маны для приказов, которые имели бы решающую роль в бою на новом уровне, уставший, травмированный, я мог даже не думать о том, что у меня получится одолеть одарённого четвёртой ступени также, как я одолел Лишура.

Сейчас я должен был думать только о бегстве. Вот только каким образом это сделать, когда единственный выход был наглухо перекрыт сильнейшим из всех врагов, какие мне когда-либо встречались?

Ответ, на самом деле, был прост. Я должен был не сражаться самостоятельно, а стравить этого врага с равным ему по силе противником. И такой противник у меня, кажется, был.

После того, как я покрутился в непосредственной близи от стеклянных кубов, я понял: они не были одинаковыми. Помимо двух уже разрушенных мной ещё два были ровно такими же. Но последний, пятый, самый большой из всех, стоявший в самом углу ангара, “кубом” по сути не был.

Это просто были две стеклянных стенки от пола до самого потолка, спаянных со стенами самого зверинца. И, когда я пробегал мимо, то заметил в каменных стенках, потолке и полу внутри этой клетки множество небольших дырочек.

В тот момент мне это было не так важно. Но сейчас от того, насколько правильно я интерпретировал назначение этих отверстий, зависела моя жизнь. И мне очень хотелось, чтобы я не ошибся.

Забыв о всякой экономии, врубая приказы ускорения и силы так часто, как только мог, чувствуя, как перенапрягаются и рвутся мышцы в ногах, я устремился напрямую к этой клетке, разрывая, проламывая и раздирая попадающиеся на пути корни. И замедляться перед стеклом, преследуемый по пятам десятками огромных корней, я не собирался.

Наоборот, скрестив руки перед головой, наклонился вперёд. И, в последнюю секунду вложив приказ силы вообще во всё тело, протаранил прозрачную поверхность будто самая настоящая муха, врезающаяся в невидимое оконное стекло.

Вот только, в отличие от мухи, моя скорость в момент столкновения определённо зашкалила за полторы сотни километров в час. И, несмотря на то, что это стекло оказалось раза в два толще, чем в других кубах, такого надругательства над собой оно не выдержало.

Чувствуя, как ломаются кости рук, выходят из суставов плечи и вонзаются в кожу головы острые осколки, я пробил стеклянную стенку насквозь, влетев внутрь клетки. Судорожный инстинктивный вдох едва не отправил меня в объятья Морфея, концентрация дыма, вновь резко ставшего видимым и заволокшего всё пространство куба, здесь определённо была в разы выше, чем в клетках третьих эволюций.

И именно что “в клетках третьих эволюций”. Потому что тварь, без движения сидевшая, прислонившись спиной к одной из каменных стенок, определённо была на уровень выше слизняка-гориллы и сколопендры.

Раньше, пока она была внутри, а я был снаружи, я этого не чувствовал. Лишь видел, что в её теле “сердец” было больше, чем у остальных. Минимум в районе сорока. Даже больше, чем у того поглотителя, что я увидел в городе в первый день, как приехал в поместье Эллисы.

Но сейчас, когда мы оказались по одну сторону стекла, и монстр начал постепенно приходить в себя благодаря уменьшению концентрации дыма, я отчётливо ощутил эту разницу. Эта тварь, похожая на человека больше, чем большинство других экспонатов зверинца, только с четырьмя руками вместо двух, с головой, будто бы вросшей в плечи, и с ног до головы покрытая длинными, будто у йети, волосами, была определённо четвёртой эволюцией.

Мой расчёт оправдался: дырочки в стенах её клетки были не просто украшением, через них внутрь поступал тот самый дым. Вторым эволюциям, похоже, было достаточно просто окуривания или, возможно, какой-нибудь инъекции. Третьи нужно было держать в герметичных аквариумах с седативным дымом.