Вот тогда-то люди и забеспокоились.
И когда распространились видео, на котором голый маленький мальчик с ярким черным швом после вскрытия, который тянется от горла к промежности, пожирает мертвую кошку, или видео с раздутой женщиной, кормящей грудью своего опухшего, почерневшего младенца, в то время как трупные личинки извиваются в ее забитых грязью волосах... ну, началась паника. Власти все отрицали, но слухи все равно распространялись, и никто не верил в то, что им втирало правительство, потому что к тому времени все они видели ходячих мертвецов. Биоком заполонил кладбища, и умершие возвращались, стуча в двери и окна глубокими ночами в приступе голода.
Шесть месяцев спустя... мир исчез.
Биоком стал отличным ластиком, который очистил доску мира. Мир, который был борющимся, непослушным ребенком, потерял свою невинность практически за ночь и превратился в ненормального взрослого, который ежечасно гадит и ссыт на себя, а его разум теряется во всасывающем черном водовороте слабоумия, безумия и воскрешения.
Чума заполнила кладбища и снова опустошила их – именно так и было. Многие заразились чумой, но выжили. Но выживание оставляло маленький прощальный подарок: бесплодие. Все мужчины и женщины старше тридцати лет потеряли способность иметь детей. Молодые и мужественные стали тем, что нужно было защищать и оберегать. Без них не было детей, а без детей – будущего.
И это было пять лет назад. Пять долгих, тяжелых, жестоких лет.
Это была реальность, которой Кэбот и другие в Хэллвилле жили изо дня в день. Это была горькая пилюля. Некоторые люди просто с трудом переживали это. Они теряли рассудок, бушевали, уходили в себя – становились невидящими дышащими куклами. И многие из них порезали себе запястья или вставили пистолет себе в глотку.
Но при этом многие другие не свернулись клубочком, как испуганные детишки. Они выжили. Они приняли новую реальность. Они адаптировались и победили. Не только в Хэллвилле, но и в таких городах, как Мокстон и Пикс-Вэлли, Слоу-Крик и Нипивана-Фолс. Они приняли тот факт, что новый мир – это не тот мир, который знали они или их родители. Новый мир ничего не предлагал выжившим; за все, от еды до укрытия и ведра, в которое можно пописать, нужно было бороться, нужно было вырвать его из твердой земли или отобрать у тех, у кого это было.
Простая концепция, в которой человечество очень хорошо разбиралось.
Кладбища и города-призраки.
Между ними в ловушке оказались несколько борющихся очагов человечества. В Хэллвилле все находилось в ведении Совета. Они принимали все решения. Парням вроде Кэбота не нравилась идея выгонять больных, старых и слабых в Мертвые земли и города-призраки, но другого выхода не было. Если не давать Червивым мяса, они придут за ним сами.
Итак, Кэбот, как и многие другие, делал то, что ему говорили.
В конце концов, всегда лучше быть в кабине грузовика, чем в кузове.
Из тумана возник город-призрак – скопление гробниц, окутанных лоскутами белого пара. Фары пробивались сквозь туман, но ни один из них особо не разглядывал то, что они могли обнаружить на безлюдных участках и заваленных листвой улицах. Над городом нависла пелена прошедших лет и дрожащей злобы, такая же густая и ощутимая, как и сам туман.
- Вот и все, малыш, - сказал Кэбот сухим и хриплым голосом. - Здесь мы сбрасываем наш груз.
Блейн промолчал.
Он молчал уже некоторое время. Он был таким же тихим и неподвижным, как окутанные туманом улицы, простирающиеся вокруг них. Кэбот следил за Блейном, который с каждой милей становился все более напряженным, каждый его мускул был напряжен, челюсти крепко сжаты, а на лице у него выступил пот.
Кэбот толкнул грузовик дальше в город-призрак.
Краем глаза он уловил тени, уходящие в туман, один раз ему показалось, что он видел глаза, блеснувшие красным в свете фар. Он делал это много раз, но даже после стольких поездок легче не становилось. Трясущейся рукой он затолкал в рот еще одну сигарету; его пальцы так сильно дрожали, что он едва смог зажечь ее.
ebooksa