Но с другой стороны, и эта позиция была мне в миллион раз ближе, с какой стати я должен был этим заниматься? Потому, что я получил эти земли от Кримзона? Потому, что спровоцировал наступление имперцев? Потому что без меня они бы в итоге деградировали в обезьян обратно?
Это всё была такая чушь. Эти люди не хотели, чтобы им помогли стать сильнее. Они хотели, чтобы сильные пришли и решили все их проблемы. А я не был ни разу добрым самаритянином, чтобы спасать тех, кто этого не хочет.
Пусть поработают по-настоящему, возможно впервые с момента своего рождения, чтобы защитить мирных жителей. Пусть хотя бы так покажут свою полезность. И возможно, тогда я найду в себе частичку сострадания.
А пока что для меня эти апатичные и тупые бараны были не более, чем бесполезным балластом. Ведь у меня так-то были свои планы и свои амбиции, в отличие от планов и амбиций Кримзона никак не связанные с управлением страной или налаживании политической системы.
В итоге, после того, как мы получили информацию о вторжении и собрались меньше чем за час, навстречу армиям Палемской империи выдвинулись шестьдесят шесть человек, считая меня и новобранцев из призывного пункта. Против, по докладам, двадцатитысячной армии.
И всё время, что мы бежали вперёд, с моего лица не пропадала довольная улыбка.
Армия Палема, жди меня!
Глава 11
Единственным нашим преимуществом, о котором я мог подумать, была внезапность. Эффект неожиданности, способный, на самом деле, очень на многое, если судить по моему опыту уличных драк.
Сейчас ситуация была совершенно иной, разумеется. Вместо улицы широкая степь с узкой, всего около сотни метров, лесополосой по одной стороне. Вместо агрессивного бугая двадцать тысяч человек, стройным маршем широким шагом идущие по этой степи. А вместо меня, мелкого пацана ростом метр с кепкой, пятиметровая когтистая-клыкастая туша в окружении небольшого, но реально мощного отряда.
Мы собирались напасть как раз из-за этой лесополосы. Правда, пока что сидели посреди другой степи, более чем в пяти километрах от проходящей мимо армии. Нельзя было позволить учуять нас поглотителям. А мне ещё предстояло составить план атаки.
Чёрт, как будто у меня был опыт реальных боевых действий и противостояния целым армиям. Не было, разумеется.
Но я всегда придерживался мнения, что сражение войск вполне можно сравнить с обычным кулачным боем. Отдельные отряды и объединения — это кулаки. Выставленные щиты — это блоки. Манёвры — перемещения и увороты.
Разумеется, при такой аналогии выходило, что сражаются какие-то жуткие осьминоги. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Осьминог, человек или армия, победа в любом случае была возможно только тремя способами.
Первый — выиграть по очкам. Обменять условную тысячу своих воинов на полторы тысячи воинов соперника, заставить его осознать, что победы ему не видать.
Второй — вымотать. Наносить удар за ударом по корпусу, плечам, флангам и тылам, оставляя синяки и разрывая вражеское войско в труху.
В процессе ты мог понести даже больший урон, чем твой противник. Но тут было важно то, кто дольше продержится на ногах. И если это будешь ты — значит именно ты победил.
И третий — нокаут. Отправить противника в отключку точным ударом в челюсть, заставить армию потерять саму возможность сражаться, обезглавив её, убив её генерала.
Чисто теоретически, нам подходили все три варианта. В бой должны были пойти лишь одарённые пятых и шестых ступеней, достаточно крепкие, чтобы выдержать любой из предложенных мной планов.
Да, сохранить наверняка удастся далеко не всех. Но мы могли и разменивать свои силы на вражеские, пусть и с невероятным коэффициентом, и партизанскими атаками постепенно изматывать врага, и даже ударить по его штабу.