– Ты не хочешь со мной ужинать?
Я посмотрела на него. Нет, почти ответила я, но оказалось, что, несмотря на все свое раздражение, я действительно хотела провести время с Ноем Барбанелом.
– Ладно, пошли.
Мы купили еду в магазинчике сэндвичей на набережной, а потом запрыгнули в машину Ноя и отправились к маяку в Санкати-Хэд.
– Они перенесли его много лет назад с утеса, – рассказал Ной, когда мы припарковались и вылезли из машины. – Дома продолжали с него падать.
С внезапно возникшим уважением я внимательно посмотрела на забор, отделяющий нас от продуваемого ветром утеса.
– Ты серьезно?
– Да. Каждый год от эрозии остров уменьшается примерно на метр.
– И дома падают?
– Не круто, сам понимаю.
– Меня тревожит то, что ты совсем не напуган.
Ной засмеялся, и я поняла, как нравится мне его смех. Как от малейшей крохи внимания с его стороны теплеет в груди. Я перевела взгляд на маяк, пытаясь отвлечься, потому что до сих пор злилась.
– Можно на него забраться?
– По-моему, дважды в год они открыты для посещений. В детстве бывал пару раз.
Когда мы пошли по траве, нас обдувал ветер. Ной достал с заднего сиденья машины шерстяное одеяло для пикника, и мы расстелили его на дюнах. Земля за нами растянулась широкими пустыми равнинами. Впереди – распадался утес.
Когда я только приехала на Нантакет, то думала, что увижу лишь сплошные мокасины и невероятное богатство. А в городе мне удавалось забыть, насколько дикой может быть природа, потому что люди приручили землю. Но здесь забыть не получалось. Ветер высушивал землю, дочиста сдирал траву и гонял по мору пенистые гребни волны, а еще наполнял мои легкие свежим морозным воздухом. На наших глазах над горизонтом парила чайка. На Нантакете ты словно был оторван от остального мира, словно находился вне времени и пространства. Будто тебя перенесли в другую жизнь.
Я задумалась, стояла ли когда-нибудь у этого маяка моя бабушка и смотрела ли на воду? Думала ли она об истерзанной войной Европе? Вспоминала ли своих родителей, как жены моряков вспоминали своих мужей?
– Забавно, – сказала я, когда мы уселись на одеяло, – что иногда море бывает таким красивым, а иногда – ужасно-ужасно печальным. Или оно всегда прекрасно, независимо от того, печально оно или счастливо.
Ной развернул сэндвич.
–
ebooksa