– Она думает, я тебе не подхожу. По-моему, она назвала меня миртом. Но в плохом смысле.
– Миртом?
– Ной, скажи, почему она считает, что я расстраиваю твоего дедушку.
Он вздохнул.
– Она сказала, что ему вредно так часто вспоминать прошлое.
Я отошла от него.
– Думаешь, она права? Я действительно расстраиваю твоего деда?
– Если честно, Эбигейл, мне плевать.
– А твой папа?
– А что с ним?
– Почему он не хочет, чтобы ты со мной виделся? Почему ты вообще со мной видишься? Что между нами?
– А ты как считаешь?
– Я не знаю! – не выдержав, воскликнула я, потому что оказалась не в силах унять тревогу и беспокойство. – Я не знаю, что происходит между нами! Ты связался со мной только для того, чтобы разозлить своего отца?
– Почему ты так говоришь?
– Потому что это единственная здравая причина, что приходит мне в голову! Я вообще не понимаю, что между нами. Ведь у нас все несерьезно, да?
Ной покачивался на пятках. Он ответил спокойным тоном:
– Ты сказала, что не хочешь серьезных отношений.
– Что? – Я почувствовала, будто меня уложили на обе лопатки, и теперь вдруг из нападения нужно переходить в режим защиты.
– Ты ведь хотела курортный роман, помнишь? – с тем же выражением лица сказал он. – Без обязательств.
Во рту пересохло, а глаза заслезились. Я часто заморгала. Сама себе навредила, все лето болтая о ничего не значащей интрижке. Конечно, Ной решил, что это мне и нужно.