– Ну, значит, ты лучше меня.
Ной ухмыльнулся.
– И, да будет тебе известно, консервативность – это очень по-еврейски на самом деле.
– Слабо верится.
– Ральф Лорен учился в ешиве[7].
– Не было такого.
– Его родители хотели, чтобы он стал раввином. Его настоящее имя – Лифшиц.
Я засмеялась.
– Ты только что это придумал.
– Погугли.
– Обязательно. – Я снова бросила взгляд на его друзей, на их загорелую кожу и светлые волосы. – Значит, ты утверждаешь, что являешься консерватором, потому что ты еврей, а не потому что пытаешься влиться в элиту Нантакета?
Ной насмешливо улыбнулся.
– Да, я хотел сказать, что на Нантакете проще быть консерватором.
– Проще? Почему?
– Ты и сама знаешь. Удобнее.
Я внимательно посмотрела на него, наклонив голову. Мы находились в своем маленьком мирке, над нашими головами сияла луна, и от купания в озере я будто заново родилась, а кожа стала шелковистой.
– То есть ты специально одеваешься консервативно, чтобы вписаться в тусовку?
Ной тоже посмотрел на своих друзей, а потом на меня.
– Да, немного. Не в плохом смысле – это меня не напрягает. Но, конечно, за последние пару лет я заметил, что здесь все иначе, чем дома, и легче не выделяться. Да, звучит тупо.
– Звучит реально. – Я задумалась. – Как выделяться?