— Возможно, когда мы падали, я что-то защемил.
— Возможно? — Я замечаю, как осторожно он обхватывает себя руками. — В каком месте?
— Бок, спина, черт… не знаю. Торс. Вся эта область болит. — Он судорожно сглатывает и на секунду закрывает глаза.
— Почему ты ничего не сказал раньше? — огрызаюсь я, желая прикоснуться к нему, лишь бы облегчить его боль, но боюсь, что сделаю только хуже. Боюсь, что одного прикосновения будет мало.
Мейкон хмурит брови, свирепо глядя на меня.
— Мои мысли были заняты другими вещами.
Я стараюсь не краснеть. Что само по себе подвиг, поскольку мой разум, похоже, не может перестать думать о тех самых «других вещах».
Мейкон стонет от едва сдерживаемой боли.
— Это не было проблемой, пока я не потянулся, чтобы включить краны, и все защемило.
Два года назад я решила попробовать одну из тех тренировок, как в летнем лагере под девизом «Мы заставим тебя страдать, пока ты не заплачешь». По возвращении домой, я начала доставать ключи от квартиры и неудачно повернулась, отчего у меня защемило спину. Так я простояла на своем этаже целый час, пока мама не приехала помочь мне.
Это было настоящее мучение.
— Ясно, — тихо произнесла я. — Ты принял что-нибудь от боли?
— Я и так принимаю препараты из-за моей ноги, — выдавливает он со слегка суровым выражением лица, будто ему не хочется этого признавать. — Я выпил все, что мог.
— Ты должен лежать. На полу. Серьезно, это поможет.
Его губы кривятся от неприятных ощущений.
— Для начала мне нужно понежиться в ванне.
Лишь тогда я замечаю, что он по-прежнему весь в песке, а крошечные кусочки океанского мусора прилипли к виску и шее.
— Господи, почему ты еще не отмылся?
— Может, потому, что, черт подери, не мог пошевелиться? — тихо выдыхает он. — Обычно Норт помогает мне с этим, но он уехал.
— Это ведь странно, что я нахожу это сексуальным?