Ложь богов

22
18
20
22
24
26
28
30

Слава Богам, она уступила. Нат вздохнул.

– Так будет лучше.

План принца, состоящий в том, чтобы Селеста ввела Селену в круг общения жриц Сириона, не сработал. Нат не хотел, чтобы Селеста и Селена имели между собой общего больше, чем это было необходимо.

Селена кивнула, и Нат увидел, что в ее голубых глазах плещется печаль.

– Я зайду к ней позже и извинюсь за свое вчерашнее поведение. А после этого оставлю ее в покое.

Дочь Луны слабо улыбнулась, но Нат не смог различить за ее словами ни крупицы лжи. Она была с ним абсолютно честна.

– Спасибо, – кивнул он девушке, поведя рукой по своим светло-русым волосам. По крайней мере, разговор сложился так, как Нат и надеялся.

Тут в коридоре появилась Макена. Одной рукой она прижимала к бедру гигантскую корзину для белья, а в другой несла два свертка, на которые были нагромождены несколько книг.

– Куда направляешься, Макена? – дерзко ухмыльнулся блондинке Нат. Горничная Селесты очень ему нравилась. Как раз потому, что она всегда вела себя несколько застенчиво и постоянно смущалась.

– К Селесте. – Макена улыбнулась и почтительно склонила голову перед Селеной. Та улыбнулась в ответ.

– Помочь тебе? – Селена, протянув руки, сделала шаг к Макене. Однако горничная покачала головой.

– Спасибо, но я не могу просить вас об этом, жрица. – Она застенчиво улыбнулась, но Нат прищелкнул языком.

– Не говори ерунды, Макена. Мы поможем тебе все это отнести.

Не дожидаясь ответа горничной, он взял у нее корзину для белья, а Селена забрала свертки.

– И что тут у тебя? – с любопытством поинтересовался Нат.

Все трое направились по коридору в сторону покоев Селесты.

– Свежевыстиранное постельное белье, чистая одежда, а все остальное – слишком личное, если позволите. – И щеки Макены покраснели от смущения.

Селена и Нат вопросительно уставились на нее, но затем согласно кивнули и проводили горничную до дверей покоев Селесты.

– Спасибо за помощь. – С этими словами Макена открыла дверь.

– Не стоит благодарности, – ответила Селена, но голос ее при этом звучал сдержанно, если не сказать – холодно.