– Боже мой, это моя вина, – прошептала Макена.
Нат бросил на нее растерянный взгляд:
– Что за ерунда. При чем здесь ты?
Макена была последней из тех, кто мог бы причинить Селесте вред.
– Как она? – сдавленно спросила горничная.
Нат искренне хотел сказать Макене, что все будет хорошо. Но он просто не знал.
– Она дышит. Но этот яд коварен.
В этот момент в ванную ворвалась Малия, за ней – Селена, Марко и лорд Эмир. Увидев распростертую на полу обнаженную Селесту, двое мужчин поспешно отвели взгляд. Макена, собравшись с духом, накрыла свою госпожу банным полотенцем.
– Что здесь произошло? – властно спросила Селена, отстраняя Макену и опускаясь на колени рядом с Селестой, чтобы пощупать ее пульс.
– Селеста была отравлена, нам нужна твоя помощь.
Услышав слова Натаниэля, Марко и лорд Эмир резко втянули в себя воздух. Малия, подняв глаза, в изумлении уставилась на Ната. Он буквально видел, как быстро завертелись мысли в ее голове. Потом она кивнула:
– Ну, тогда с дороги, красавчик!
Она оттолкнула Ната в сторону. Слегка. Потому что мужчина не собирался оставлять Селесту одну. Он держал ее за руку, а Малия положила руки подруге на плечи. Сын Солнца ощутил магию, которая сочилась из пальцев Дочери Моря и перетекала в Селесту.
– Что ты чувствуешь? – Нат не сводил взгляда с Малии. С каждой секундой загорелая кожа жрицы Сирены становилась бледнее, на лбу у нее выступил пот. Нату казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Малия наконец ответила.
– Яд силен. Но и я – тоже, – стиснув зубы, выдавила Малия.
Еще одна вечность – и Дочь Моря отняла свои бледные, мерцающие капельками пота руки, на которых отчетливо выделялись голубоватые вены, от Селесты. Веки рыжеволосой жрицы подрагивали, ее грудь поднималась и опускалась равномерно. Сердцебиение набирало силу.
– Она выздоровеет? – нетерпеливо спросил Нат. Его голос дрожал.
Малия слабо улыбнулась ему:
– Да, выздоровеет.
Пока Малия использовала свои силы, лорд Эмир, стоя в некотором отдалении, хранил молчание. Теперь адмирал королевской армии приблизился к тому месту, где лежала Селеста, и спросил: