Скажи

Чёрт возьми, этого нельзя было делать. Она не собиралась что-то испытывать по отношению к нему, не собиралась позволять ему влезать в свою голову. Как будто он уже не влез в неё. Что-то подсказывало ей, что это плохо закончится.

Она ведь уже сделала выводы о нём. Сделала ещё тогда, в конце августа.

Выводы, которые с каждым днём рушились всё сильнее. А осталось ли вообще ещё хоть что-то от них?

– Я подумаю, – голос дрожал. Марина даже не смогла как следует разозлиться на себя за то, что не предпринимала попыток остановить это сумасшествие, потому что происходящее воспринималось с большим трудом.

Реальность неумолимо плыла, а мозг затуманивался с катастрофической быстротой.

Он усмехнулся краем рта и на пару секунд отвёл глаза, коснувшись кончиком языка уголка губ. Марине невольно захотелось повторить это движение, но она лишь заставила себя снова поднять взгляд к карему омуту. Он искрился золотом.

– Ну, подумай, подумай.

Она ощутила стойкий порыв податься вперёд, прижаться к нему грудью и обхватить свободной ладонью его запястье, но сдержалась.

А через секунду почувствовала, как его пальцы пропадают с её предплечья. Он мягко подмигнул ей, и она развернулась настолько резко, что волосы подскочили в такт движению. Понимая, что краснеет.

Отчаянно и жарко краснеет под густой пеленой своих мыслей.

* * *

Марине до безумия не хотелось возвращаться в класс. Потому что это значило опять оказаться в опасной близости от Егора. От его рук. От этих всё выражающих глаз.

Девушка впилась пальцами в твёрдую обложку журнала.

Как и предполагалось, она просто не забрала его с предыдущего урока. И с каких пор она стала такой забывчивой?

Ах, да… точно. Даже ответа не требовалось.

Ей отчаянно захотелось обхватить себя руками и хорошенько пожалеть, поэтому она просто прижала к груди злосчастный журнал, тяжело вздыхая.

Что происходило с ней десятью минутами ранее, Марине и вспоминать было страшно. Мысли закручивались неторопливо, туго. Сердце только вернулось к более-менее нормальному ритму, и девушка перестала чувствовать его где-то возле своего горла.

Зато она чувствовала, как медленно, но верно идёт ко дну.

Руки тряслись, и она пыталась посчитать в уме до десяти, чтобы окончательно успокоиться, но всё время сбивалась на цифре шесть: в голову лезли мысли, не очень-то способствующие успокоению.

Например, о его запахе. Ненавязчивый лёгкий одеколон. Марине казалось, что она вся пропахла им.

Кожа предплечья до сих пор ощущала тёплое касание, и Марина метнула быстрый взгляд туда, где десять минут назад были сжаты его пальцы.