«
«
На всякий случай я вылила в бокал десять. Десять капель концентрированной настойки черногриба. Ведь работать ей предстояло не с человеком, а с полубогом! Может, и махнула лишнего, но думать было уже поздно.
Быстро отнеся бокалы к столу, где меня до сих пор ждал Айш, залила капли одним оставшимся в живых кувшином настойки. Другой-то расплескался по полу.
От страха у меня подгибались ноги. Я уже десять раз пожалела, что решилась на эту авантюру!
Айш взял протянутый бокал и с тихим звоном ударил им по моему. Затем стремительно поднес напиток к губам, сделал большой глоток и… замер.
А затем медленно, оглушительно медленно поставил бокал на стол, не сводя с меня глаз, что начали светиться в полумраке.
И мне как-то вмиг стало ясно то, чего я не понимала прежде. Что Великого Айша должно быть очень трудно обмануть с содержимым напитка, ведь он бывший мирай, наг! А значит – обладатель на редкость острого обоняния!
Получалось, что я секунду назад опоила полубога, и прямо сейчас он это прекрасно понял.
Вот же я попала!
Это было по-настоящему пугающе. Когда Айш выпрямил острые лезвия обсидианово-черных паучьих ног и медленно вышел из-за стола. Обогнул его и подошел ко мне, надвигаясь с неизбежностью бури. Так бывает, когда ты видишь издали, как страшно темнеет небо на горизонте и антрацитовая тьма становится все ближе.
Дыхание становится рваным, прерывистым. Пульс зашкаливает, от подскочившего давления перед глазами вспыхивают мелкие разноцветные точки.
– Я… – вырвалось у меня из горла, когда он оказался слишком близко и, опершись одной рукой о стол, склонился к моему лицу. Вся его огромная фигура, полубожественная, получеловеческая, от которой, будто шлейф духов, распространялась аура власти и скрытой магии, почти касалась меня.
Но Айш ничего не говорил. Я лишь видела – сейчас прямо напротив своего лица – его огромные, широко распахнутые зеленые глаза, внутри которых будто пробуждался живой огонь. Голодный и дикий. Он вспыхивал внутри изумрудным ядом, всполохами жажды, то и дело вырывающимися за черту темного ободка радужки. Будто этот огонь вот-вот хотел заполонить собой все пространство благородного голубовато-белого белка его глаз, превратив лицо Айша в настоящее ожившее божество.
Я сама не заметила, как вцепилась руками в основание стула, и в этот момент Айш вдруг обхватил мой подбородок рукой. Одновременно неторопливо и резко, так, как двигался бы паук, если бы хотел поймать мотылька: сперва всполохом молнии двинулся к жертве и лишь затем замер, когда она оказалась бы целиком опутана его смертоносной паутиной.
Именно так Айш медленно склонился к моим губам, запечатлев на них короткий обжигающий поцелуй.
Горячую печать…
Я забыла, как дышать.
А затем он отстранился на миг. Но уже через секунду, не выпуская моего подбородка из своих пальцев, прошептал низко и хрипло в самые губы голосом, от которого все внутри перевернулось и вспыхнуло пламенем самой глубокой бездны:
– Ты хотела этого сама…