Мы нуждались друг в друге.
В его поцелуях, руках, в его горящем взгляде, который пьянил, как настойка из черногриба. В его тяжелом сильном теле, касающемся моего.
Нужен. Он был нужен мне как воздух.
И когда он медленно опустил меня на холодные камни, я вдруг поняла, что… они вовсе не холодные. Обнаженная спина коснулась чего-то мягкого и сухого. Теплого, как шелковая перина…
Я бросила короткий взгляд в сторону, не слишком понимая, что происходит. И увидела, что вся каменная поверхность под нами покрыта толстым слоем белой как снег паутины.
Джерхан держал ладонь упертой в землю, и из-под его раскрытых в стороны пальцев во все стороны распространялись тонкие нити, на глазах превращаясь в густой ковер.
Это была какая-то магия. Нечто невероятное, потому что мягкая субстанция подчинялась ему, словно живая, самостоятельно приобретая очертания ткани. Она заволакивала собой грязный пол, тела солаанов, острые выступы камней. Только к желтому мирайскому огню, что плясал вдоль стен, не приближалась…
– Джер… хан, – выдохнула я, невольно выгнувшись, когда в этот самый миг его губы сомкнулись на моей груди, а зубы едва-едва прикусили затвердевшую вершинку.
Я взглянула на него и увидела, как, не выпуская мою грудь из плена, он улыбнулся. И эта темная, страстная улыбка, изогнувшая его губы, едва не свела меня с ума.
Его глаза горели, а изумрудно-нефритовый огонь, выплескивающийся за черту радужки, кажется, стал еще ярче. Еще сильнее.
Джер отпустил меня, проведя языком по растревоженному соску, и очередная острая молния удовольствия пронзила насквозь.
Кажется, я задрожала.
– Эвиса… – протянул хрипло, тихо, прочерчивая чуть распахнутыми губами линию по моему животу. – Эвиса… Я так давно… проклятье…
Я снова посмотрела на него и увидела, как он зажмурился, словно не знал, как закончить фразу. При этом он продолжал улыбаться совсем рядом с основанием моего живота, а затем приоткрыл рот и провел горячим языком вниз.
Я резко втянула воздух, распахнув губы.
– С тех пор, как увидел тебя… – вдруг продолжил он, уверенным движением раздвигая мои колени, распахивая меня, обнаженную и беззащитную перед его взглядом. И только полумрак пещеры немного мирил меня с собственной стеснительностью. – С первого мига, как увидел твои огромные испуганные глаза… Как прикоснулся к твоей коже… языком…
И едва он произнес это, как, словно повторяя его слова, горячий язык опустился между моих бедер, проникая к самому моему безумию. К самым чувствительным и бесстыдным местам.
– С первой секунды, как почувствовал твой аромат, Эвиса, я не мог думать ни о чем другом… – перемежал он пошлые слова с не менее пошлыми действиями, от которых горячий смерч просыпался в основании живота, скручивая своими спиралями каждую мышцу, каждый нерв в теле. Меня простреливало удовольствием от каждого его прикосновения, от требовательных движений двух пальцев, которые вдруг проникли в меня, вырвав низкий и жаркий стон из груди.