Ни хвост, ни клешни – как любила говаривать моя тетка, которая вовсе и не моя на самом деле.
С каждым днем мне казалась все более реальной мысль о собственном рождении в Стеклянном каньоне. Меня могли отдать на поверхность, чтобы сохранить жизнь. И тогда где-то здесь, должно быть, обитали родители…
Впрочем, если им пришлось отдать меня, возможно, они уже были мертвы.
Сердце болезненно сжалось.
Я резко отвернулась от зеркала и шагнула в комнату, где на широком низком диване восседал довольный Джерхан, а на его коленях уже стоял откуда-то взявшийся поднос с фруктами.
Хвала богам, что он там стоял! Потому что мужчина сидел, широко расставив ноги и закинув одну руку на спинку, приняв настолько вальяжную и расслабленную позу, что я начала кусать губы от зависти… и неловкости, потому что халат на Джерхане давно распахнулся и слегка сполз.
– Ты за мной подглядывал! – воскликнула я, решив, что лучшая защита – это нападение.
Наглый тип перевел на меня насмешливый взгляд глубоко-нефритовых глаз и изумленно приподнял бровь.
– Я? Ни в коем случае.
И закинул в рот крупную виноградину.
На блестящих от сока губах не было улыбки, но я видела, что его глаза смеялись!
– Как это нет? – уперла я руки в бока. – Ты видел, что мне нужно зеркало. А значит, следил, как я переодеваюсь. Возмутительное бесстыдство!
Сказала и сама покраснела. Потому что бесстыдство было скорее с моей стороны, когда я и не подумала спрятаться куда-нибудь.
Но Джерхана, видимо, так легко было не смутить.
– Дорогая Эвиса, я лишь предвосхитил твои желания, – сказал он серьезно, и его глаза распахнулись чуть шире, – я ни в коем случае не посмел бы повести себя столь бестактно и недостойно. Если ты не веришь, можешь изучить вдоль и поперек стену, чтобы отыскать глазок или что-то в этом роде. – Он безразлично махнул рукой и взял с подноса сочный инжир, вонзив в него зубы.
У меня рот наполнился слюной.
– Но знай, что твои жестокие слова ранят меня в самое сердце, – проговорил он чисто по-мирайски. У меня даже на миг создалось впечатление, что я попала в царский дворец в Шейсаре и со мной разговаривает какой-то благородный наг.
Впрочем, я ни во дворце никогда не была, ни даже в Верхней Шейсаре, так что, как на самом деле разговаривают приближенные к царской семье, не имела понятия.
Однако отрицание Джерхана меня слегка уело, и я еще добрый десяток минут шарила по комнате, изучая смежную с моей стену.
В конце концов, к моему ужасному разочарованию, оказалось, что и впрямь нигде не было ни намека на отверстие или просвет.