Пыль и пепел или рассказ из мира Между

Пресвитер свесил голову. Я решил ему помочь. Быть может, у меня и была лучшая позиция в этой торговле, но всякий блеф когда-то заканчивается, а монах был сильнее меня.

— Я хочу книгу.

Тот приподнял потресканное, каменное лицо.

— Но ведь ты же говорил, что не знаешь, где она!

— И не знаю. Но найду. Человек спрятал, человек и найдет. Я хочу книгу. Если ты не будешь откровенен, не перейдешь. Ты обязан признать, что она моя. Хочу ее иметь.

— Но без нее… орден…

— Будет ничем. И прекрасно. Я не желаю вас здесь. Это заплатка для потерпевших крушение. И мне не нужны здесь еще и дьяволы-любители, которые станут все тут превращать в ад. Божьи приговоры оставь Богу, нищеброд! Такова моя цена. Отдаешь книгу и приказываешь господам в одежках гномов, чтобы те оставили меня в покое и валили. Они обязаны забыть о книге и валить из моей страны. Ну, или же прикажи им меня прикончить, сделай из моей задницы для себя космодром и сиди на нем. Желаю хорошо повеселиться. У тебя будет куча времени для себя. Весь пепел и вся пыль — все исключительно для тебя.

Мы сидели в полумраке и молчали. Долго.

— Закон своими началами доходит до третьего века после Христа, — сказал Пресвитер. — Он черпает из знаний, более древних, чем ваша церковь. Подумай о том, что ты хочешь уничтожить.

— Обол.

— Согласен. Книга твоя.

— Иди и скажи своим дружкам.

Тот вышел из землянки. Я остался в средине и ожидал, борясь с робким чувством надежды.

Бычок я погасил в банке из-под тушенки, поднялся и привел старика. У меня не было желания прикасаться к нему, но так было нужно. Для того, чтобы все закончилось.

— Иди к свету, — сказал я, правда, без особенной уверенности.

А потом вышел наружу, прямиком в туман. И в хоральное, оглушительное карканье сотен воронов, занявших места на всех деревьях.

И прямиком на четверых Плакальщиков, стоявших перед входом.

Прохожу. Вы получили, чего хотели, отправляйтесь к своим телам, лежащим в чистеньких кроватках в гостиничных номерах.

— Стой, похититель душ, — услышал я на ужасном, корявом английском с явным французским или бельгийским акцентом.

Нехорошо.