Эдомиты и ишмаэлиты[35]будут сражаться в долине Акко,
Пока лошади не утонут в крови и ужасе.
Газа и ее дочери будут побиты камнями,
А Ашкелон и Ашдод будут охвачены страхом35.
Экзальтация прошла, когда выяснилось, что империя халифов, хотя, с еврейской точки зрения, и гораздо лучше того, что было ранее, пока не является исполнением еврейских мессианских мечтаний. Многие евреи стали мусульманами и идентифицировали себя с новой верой и устроением; остальные постепенно приспособились к существованию под исламской властью и со временем разработали новый симбиоз с арабо-мусульманскими правителями.
Еврейские мессианские ожидания от ислама угасли не полностью и время от времени проявлялись в синкретических мессианских движениях, возглавляемых еврейскими претендентами на титул Машиаха. Один из них, некий Абу Иса из Исфахана, еврейский лжемессия начала VIII века, в своей роли еврейского Мессии был готов признать подлинность и истинность и христианства, и ислама — для христиан и мусульман36.
Такие движения возникали все реже. В последующие века наиболее распространенной причиной массовых обращений были принуждения или гонения. Иногда мусульманский правитель, вопреки исламским законам и традициям, издавал указы и принуждал к обязательному переходу в ислам своих еврейских подданных, которые отвечали действительным обращением, притворным обращением (марранизмом) или эмиграцией. Принуждение такого рода встречалось сравнительно редко; более распространенной, особенно в Северной Африке и Иране, была ситуация, когда евреи, подвергаясь все большим ограничениям и унижениям, не надеялись на облегчение и стремились уйти от проблем, присоединившись к большинству. Это средство спасения всегда имелось в наличии и было легко в исполнении, и нас удивляет даже не сама возможность прибегнуть к нему, а редкость подобных случаев решения собственных проблем. Поэт и философ Йеѓуда Ѓалеви в
Помимо таких случаев, у нас есть информация об обращении отдельных лиц. Для мусульманина естественно предположить, что новообращенного привлекла в его веру самоочевидная истина, и есть даже термин для мусульманина-неофита —
Список Ибн-Каммуны, похоже, охватывает большинство случаев, когда перемена веры не может быть объяснена собственно религиозными причинами. Страх преследования или даже дискриминации, несомненно, являлся причиной как индивидуальных, так и групповых переходов в ислам. Амбиции, несомненно, служили мотивом у многих, кто в ходе успешной карьеры на службе у правителя достиг, будучи иноверцем, предела возможного продвижения в таком качестве. Некоторые довольствовались таким пределом; другие, став мусульманами, «пробили потолок» ради более высоких и более рискованных достижений. Иногда обращение в ислам было необходимо не только для дальнейшей карьеры, но просто ради выживания на уже достигнутой позиции, и рассматривалось как единственный способ избежать зависти и враждебности из-за прошлых успехов. Смена веры в качестве альтернативы судебному преследованию — ради отмены смертного приговора, тюремного заключения или менее сурового наказания — распространенное явление в уголовном судопроизводстве. Брак тоже, и в средневековом, и в современном обществах, может быть самой популярной и единственной причиной смены религии. По мусульманскому праву мужчина-мусульманин может жениться на христианке или еврейке, и она не обязана становиться мусульманкой, но ее дети должны воспитываться как мусульмане. Однако мужчина-немусульманин ни в коем случае не может вступить в брак с мусульманкой. Наказание за такой брак и вообще за сексуальные отношения немусульманина с мусульманкой — смерть. Лишь приняв ислам, немусульманин может избежать последствий таких отношений в прошлом или сделать их возможными в будущем.
В тех случаях, когда происшедший по тем или иным причинам переход в ислам известен и задокументирован, мы можем найти примеры всех этих мотивов, но также есть и обращения по религиозным убеждениям. Проиллюстрируем сказанное несколькими показательными примерами.
Несомненно, самым известным в исламском мире иудеем, принявшим ислам, был йеменский еврей Ка’б аль-Ахбар. Он стал мусульманином около 638 года39. Есть сведения, что он прибыл в Медину во время правления халифа ‛Умара и сопровождал его в Иерусалим в 636 году. Имя Ка’б — это, возможно, еврейское Яаков или, что более вероятно, Акива; Ахбар — это множественное число от
Хотя историческая фигура Ка’ба настолько заслонена мифами и легендами, что ее трудно отделить от них, очевидно, что его образ имел как отрицательную, так и положительную сторону в мусульманском восприятии. Его частое обращение к библейскому и раввинистическому материалу при толковании и разработке мусульманской доктрины привело к обвинениям в попытке внедрить в ислам еврейские элементы. В политическом плане его решительная поддержка третьего халифа, ‘Усмана, в борьбе, приведшей к первой гражданской войне в исламе, навлекла на него порицание врагов и обвинителей ‘Усмана. Сообщается, что один из них, радикальный аскет Абу Зарр аль-Гифари (сейчас он вновь популярен как предвестник арабского социализма), даже напал на Ка’ба и выпорол его за это. Бытует и тема Ка’ба как ложного новообращенного, пытающегося подорвать и уничтожить ислам изнутри, но она не имеет большого значения в классической исламской литературе, хотя и переживала недавно некоторое возрождение. Основные толкователи мусульманской традиции обычно высоко ценят Ка’ба и часто цитируют в качестве источника.
Другой ранний автор, часто цитируемый в мусульманской литературе, Вахб ибн Мунаббих, родился в Сане в Йемене около 654–655 г. В мусульманской традиции он иногда характеризуется как представитель «народов Книги» (
Многие ранние новообращенные иудеи, несомненно, были вдохновлены именно религиозными убеждениями, и они, или их сыновья, или внуки, опираясь на свое предыдущее еврейское образование, внесли существенный вклад в религию и общину, к которой присоединились. Даже те из них, чье обращение в более позднее время произошло не вполне по религиозным причинам, порой оставляли свой след в исламе. Известной фигурой был Якуб ибн Киллис (930–991), багдадский еврей, переселившийся сначала в Палестину, а затем в Египет, где поступил на государственную службу и поднялся до высокого ранга в администрации правителя Кафура. По одному из ранних свидетельств, Кафур сказал Ибн-Киллису, что если он станет мусульманином, то сможет занять пост визиря, после чего в 967 году он принял ислам и прошел курс религиозного обучения в новой вере. На каком-то этапе Якуб ибн Киллис, вероятно, поддерживал Фатимидов и их исмаилитскую доктрину. Бежав из Египта в Северную Африку, он поступил на службу к фатимидскому халифу Аль-Муиззу (952–975) и вернулся с ним в Египет, где был назначен ответственным за государственные финансы. Пика карьеры он достиг при втором фатимидском халифе в Египте, Аль-Азизе (975–996). Мусульманские историки и биографы высоко оценивают его достижения и заслуги перед государством. Некоторые авторы даже описывают Ибн-Киллиса как исмаилитского правоведа и автора юридического исмаилитского трактата, который, однако, неизвестен исмаилитской библиографической традиции41. Хотя искренность его обращения в целом не ставилась под сомнение, он был обвинен в потворстве бывшим единоверцам. Когда
Ибн-Киллис — почти классический пример новообращенного, чье обращение было необходимым, а в данном случае и приемлемым шагом в
Абу-ль-Хасан — лекарь известный,
Его соперник — Абу-ль-Баракат:
Один — в скромности возносится до Плеяд,
Другой — в надменности низвергается в бездну42.
Один из учеников Абу-ль-Бараката, Исхак, сын знаменитого еврейского поэта Авраѓама Ибн-Эзры и зять еще более известного Йеѓуды Ѓалеви, в 1140 году путешествовал со своим тестем из Испании в Египет, где они расстались. Исхак направился в Багдад, где стал учеником Абу-ль-Бараката, для которого сочинил панегирик на иврите. На каком-то этапе по неизвестной причине он принял ислам. Позднее он, по-видимому, решил вернуться к иудаизму и, поскольку отступничество является в исламском праве преступлением, за которое полагается смертная казнь, эмигрировал в христианскую страну. Вдали от благ цивилизации он заболел и умер43.