— …Двумя выжившими членами так называемой «Жаворонковой тройки». Но, прежде чем начать, посмотрим репортаж Зои Барнс, которую мы послали на улицы города, чтобы узнать ваше мнение о судебном процессе по делу «Жаворонка» и деятельности «П
— И пошла первая «рыба».
Включилось видео с нарезкой «гласа народного».
— Мы не в эфире.
Киаран подошел к своему основному рабочему месту и сел напротив гостей. Они обсудили это заранее. Киарану в любом случае нужно было оказаться на этой позиции, но Хелен дополнительно попросила его занять гостей беседой, пока идет заготовленная нарезка. Накануне вечером они долго спорили, что можно, а что не следует включать в сюжет. Старуха с бигудями, говорившая, что виселица для них станет слишком гуманным приговором, смотрелась бы на отлично, но Хелен не хотела, чтобы гости это увидели и сбежали раньше, чем начнется интервью. Их адвокаты и так были не в восторге от того, что их клиентов покажут по ТВ, поэтому последнее, что ей было нужно, — это беседа Киарана Хирна с двумя пустыми креслами. Подобное действительно стало бы концом ее карьеры.
Если Хартиган с его брутальным подбородком, одетый в неброский, хотя наверняка очень дорогой, сшитый на заказ пиджак, напоминал Дэвида Хассельхоффа[68] времен сериала «Спасатели Малибу»[69], то Мэлони был похож на несчастную жертву, спасенную им от утопления в собственном поту.
Хелен повернула рычажок третьего канала связи.
— Линди, сделай что угодно, но чтобы этого не было.
— Сейчас поправлю.
Хелен отключила канал, успев услышать, как ее гример что-то пробормотала себе под нос. Секунду спустя она появилась на мониторе. Мэлони недовольно задергался, когда Линди — уже в который раз — принялась протирать и пудрить его лысую макушку.
Сидевший рядом с ним Хартиган упорно игнорировал все попытки Киарана завязать светскую беседу. Глаза его не отрывались от монитора, на котором демонстрировалась нарезка «народных мнений». В интересах публицистического баланса после пары, утверждавшей, что психопаты, бегающие по улицам, представляют интересы простых людей, выступила благообразная старушка с рассуждениями о том, что убийство есть убийство и никто не вправе заменять собой полицию.
По поводу последнего фрагмента они долго спорили. Мужчине было лет семьдесят, если не больше, и говорил он с сильным дублинским акцентом, но та фраза, которую он выдал, звучала почти как поэзия. Или как исчерпывающая характеристика психов, убивающих баронов-разбойников.
— Ну, тут двояко… Два зла — это, конечно, не добро. Но если одно зло убьет другое зло, то останется только одно зло плюс чертовски хорошее предупреждение для того следующего зла, которое попытается прийти и ограбить трудовой народ.
— И снова на Киарана.
— Джером Хартиган и Паскаль Мэлони, спасибо, что вы к нам присоединились.
Явно возмущенный последним замечанием, Мэлони быстро открыл и закрыл рот, словно начал что-то говорить и вдруг внезапно передумал.
Хартиган спокойно посмотрел на Киарана.
— Спасибо, что пригласили нас, Киаран, но, прежде чем мы продолжим, я хочу отметить то, что, по моему мнению, преступно отсутствует в ваших репортажах, — он посмотрел прямо в камеру. — Крейг Блейк, мужчина с двумя детьми и любящей женой, теперь мертв. Джон Бэйлор, отец четверых детей, умер, оставив бедную жену Кэтлин вдовой. Я нахожу постыдным, что за всеми этими событиями реальная цена человеческих жизней практически не упоминается. Дети остались без отцов, жены вдовами, и ни один броский лозунг в мире этого уже не исправит.
Сидевший рядом Мэлони энергично закивал.
— Окей, — протянул Киаран, которого явно застигли врасплох. — Тогда давайте об этом поговорим. Во-первых, что лично вы почувствовали после смерти вашего коллеги Крейга Блейка?
ebooksa