— Кто? — прорычал конунг.
— Ютландцы! — последовал ответ гонца.
Скрежет зубов конунга услышали, как казалось, все, находившиеся в длинном доме. А я чуть не заорал от восторга. Драки не будет! Однозначно не будет, конунгу она сейчас не нужна. Терять своих людей, сражаться с моими, захватывать острова выскочки-нода можно и потом, не сейчас, когда твои исконные земли осаждает враг. И уж тем более терять людей сейчас, когда они понадобятся для защиты собственного дома, глупо.
Еще один важный фактор: и дураку понятно, что люди конунга не будут в восторге от того, что он идет завоевывать кого-то, когда на его собственных островах жгут деревни, грабят дома, уводят в рабство детей, убивают стариков. Кому такое понравится?
И, наконец, сейчас у конунга появилась не просто возможность увернуться от хольмганга, а сделать это по уважительной, так сказать, причине, чем он незамедлительно и воспользовался.
— Я принимаю твой вызов, — спокойно сказал он мне, — но прошу тебя, брат-конунг, отсрочить хольмганг — враг у моих ворот, и моих людей нужно кому-то вести. Свара за мое место, если ты меня победишь, лишь усилит врага. Уверен, что ты понимаешь — падут мои острова, и ютландцы на этом не остановятся, они придут и к тебе.
— Понимаю, конунг, — кивнул я, — и готов пойти навстречу. Мы перенесем наш спор, когда наши враги падут.
Ай да конунг, ай да сволочь! Ведь ворвись гонец на пару секунд позже — конунг бы успел мне отказать, не стал бы принимать вызов, но все случилось как раз вовремя для него и для меня.
И Холодов молодец. Впрочем, почему он решил ударить по конунгу именно сейчас — для меня тоже не стало секретом, и стоит признать, что ютландцы молодцы, разведка у них поставлена как надо. Почти.
Они заблаговременно узнали, что конунг собирается сразиться с ярлом Рорхом. Наверняка Холодов рассчитывал, что в ходе длительных сражений обе стороны понесут большие потери, и поэтому ударил.
Что он планировал — сказать я не могу. Тут вариантов два: либо Холодов просто решил ограбить конунгство, либо решил его захватить. Зная, какие цели преследует этот человек, могу предположить, что все же имела место быть полноценная война, а не набег. Холодов наверняка собирался победить конунга, чьих воинов проредят во время осады. Откуда ему было знать, что конунг захватит Вестланд легко и просто, откуда было ему знать, что предатель откроет ворота?
Впрочем, потери у конунга все же были, но насколько большие — я, к сожалению, не знаю.
Как бы то ни было, кто бы ни получил по сусалам (конунг или Холодов), мне будет выгоден любой результат, ведь сцепиться рано или поздно мне предстоит с обоими…
Конунг покинул зал, но перед этим остановился неподалеку от молодого ярла Рорха и заявил:
— У нас были ссоры с твоим отцом, он не единожды нанес мне оскорбление словом и делом, однако все что было — в прошлом, ведь он уже наказан за былое. С тобой у нас не было споров и их все еще можно избежать. Подумай об этом.
На месте Владимира Григорьевича я бы обязательно послал конунга. Да только Владимир Григорьевич, в глазах конунга выглядевший безусым юнцом, на деле таким не являлся.
И в отличие от меня, несколько импульсивного, временами действующего совершенно неразумно, Владимир Григорьевич обладал колоссальной выдержкой. Его персонаж — ярл Рорх, спокойно выслушал конунга, а затем лишь кивнул, давая понять конунгу, что услышал его слова, понял и подумает над ними.
Похоже, подобная реакция от внешне молодого парня, чьего отца буквально на днях убили, который должен был жаждать мести, очень даже удивила конунга. Наверняка он ожидал иного ответа ‒ резкого, грубого.
Удивление было столь явно написано на его лице, что он даже растерялся. Чего он изначально добивался, зачем ему нужны были угрозы и обещания расправы со стороны ярла? Очередной какой-нибудь закон или традиция, подразумевающая месть за оскорбления или нечто в этом роде?
А хотя, какая разница, чего там хотел конунг? Главное ‒ его финт совершенно не удался.