«И впрямь, отчего вдруг так замерло, а потом встрепенулось сердце?» — думала она об этом в ту бессонную ночь, лежа в постели в своей маленькой комнатушке, и не могла понять… И почему, когда компания, вместе с которой они вышли в тот вечер из школы, стала расходиться, она, Мира, вдруг так испугалась при мысли, что за следующим углом распрощается и уйдет и этот студент, Миша Хейфец, и она больше никогда его не увидит?.. А потом, когда он привел ее к дому, ей так захотелось, чтоб он предложил встретиться еще раз, что, когда он действительно предложил, ей показалось, что не его это было желание, а ее, переданное ему какой-то гипнотической силой внушения…
Они встретились еще и еще раз. Встречи эти стали необходимостью, счастливой обязанностью. Не было дня, чтобы они при любой занятости не увиделись хотя бы на минуту. Выходные дни проводили вместе. Он стал заходить к ним в дом. Родители Миры, наученные прошлым опытом, только и ждали, когда — после третьего или четвертого посещения — и этот парень, как было с другими, по их понятиям более завидными, перестанет у них бывать. Но странное дело — визитам нового знакомого уже и счет потеряли, а все не видно было, чтоб Мира хоть в какой-то мере противилась им. Наоборот, с приходом Миши Хейфеца Мира преображалась, становилась веселее, разговорчивее. Раньше, бывало, ее не вытащишь в кино — она показывала на гору тетрадей со школьными сочинениями, диктантами, которые предстояло проверить. Теперь тетрадей было не меньше, но она находила время и для кино и для прогулок.
Во время этих прогулок Миша рассказывал ей о себе.
У него было тяжелое детство. Отец погиб на фронте, мать, слабая, болезненная женщина, воспитывала Мишу одна. По окончании школы пошел он поэтому не в институт, а на завод. Несколько лет проработал слесарем, потом наладчиком. В институт поступил заочно и лишь последние два года отдался целиком учебе. Теперь он уже заканчивал последний курс, готовил дипломную работу. Было ему под тридцать.
Ну, а девушки у него были? И никого он до сих пор не любил?
Во время одной из прогулок Мира задала ему эти вопросы.
— Нет, никого не любил, — ответил он, — и девушек у меня не было… Впрочем, — тут же спохватился он, — девушки у меня были, и немало.
Но все это такие девушки, пояснил он, которых мама, да и разные знакомые прочили ему в невесты.
А он?
Он и встречаться с ними не желал, а те, с кем он, по настоянию матери, и встречался, ему не нравились.
— Ни одна? — спросила Мира.
— Ни одна.
— И мне тоже.
— Что — тебе тоже? — спросил он.
— Мне тоже никто не нравился.
— И у тебя были парни? Я имею в виду — такие, которых прочили тебе в женихи?
— Да, и тоже немало.
— А ты?
— Говорю же — никто мне не нравился. Родители сердились даже, особенно мама.
— И моя мама сердилась. Кроме этого, — продолжал рассказывать Миша, — всегда в жутком цейтноте. Завод, нагрузки всякие, учеба…