Я подошел к стойке и сказал:
— Добрый вечер, Питер, — словно на часах было шесть и я только что вернулся с работы.
Он посмотрел на меня, не узнавая, взглянул на девушку и, наконец, ответил:
— Добрый.
Я приблизился, так чтобы девушка не услышала.
— Можно тебя спросить?
— Конечно. Давайте.
— Ты меня помнишь?
Одна его бровь опустилась, словно вопрос задавал он. Питер сказал:
— А должен?
— Я раньше жил в 1142.
— Наверное, это было до меня, сэр, — ответил он, качая головой. Меня словно ударили в живот. Я не мог вздохнуть — из легких будто выбило весь воздух.
— Вы в порядке?
— Нет, вообще-то нет. Совсем нет.
— Присядьте, — сказал он, указывая на кресла и диванчики перед стойкой. — Я принесу вам воды.
— Воды, — повторил я, кивнув, и направился к дивану. Два или три раза кашлянул, пытаясь избавиться от кома в горле. Но его не было. По правде говоря, я задыхался от пустоты.
Он сказал что-то девушке, но что именно, я не расслышал. Она исчезла в задней комнате еще до того, как я сел на диван. Рухнул — вот более подходящее слово.
Подошел Питер с кружкой воды и поставил ее на столик передо мной. Я приложил все силы, чтобы не выпить ее залпом, успокоить дыхание и развязать узел в животе. Зажмурившись от напряжения, я сказал:
— Спасибо.
— Нет проблем, приятель.