Безопасность непознанных городов

Вэл села:　

— Не понимаю, чего ради я сюда притащилась.　

— Я могу тебе дать то, что ты очень хочешь. И ты это прекрасно знаешь.　

— Не так уж сильно я в тебе нуждаюсь.　

— Капелька смирения — вот в чем ты действительно нуждаешься. Признай, что не все можешь сама. Что тебе требуется моя помощь.　

— Я уже сделала это, придя сюда.　

— Но внутренне ты негодуешь, и твое предубеждение огромно, как мой член.　

— Не льсти себе.　

— В твоих же интересах быть менее требовательной и попытаться меня задобрить.　

— К черту! Забудь, что я сюда приходила.

— Постой. Осади. Ты всегда такая торопыга? — Маджид отложил трубку. — Я не сказал, что отказываюсь взять тебя в город. Я лишь сказал, что, раз уж такое дело, тебе не мешало бы признать свою нужду во мне. Ты отправляешься туда не для того, чтобы посмотреть достопримечательности. Ты отправляешься туда, потому что должна. Не можешь иначе. У тебя нет выбора. Иди сюда, присядь рядом со мной снова.　

Он взял Вэл за руку, их пальцы переплелись, как прутья прослабленной решетки.　

— Нет ничего плохого в одержимости радостями плоти... и болью. Это, в сущности, одно и то же. Многие боятся отдаться удовольствию. Им бы и в голову не пришло искать Город, даже узнай они о его существовании. Слишком ценят свою милую рутину, свои безопасные жизни, полные предосторожностей. Иногда за это приходится расплачиваться, и они все равно сходят с ума.　

— А порой и других тащат за собою в безумие.　

— Близких, разумеется, — подхватил Маджид. — Похоже, ты сталкивалась с такими людьми.　

— Увы, да.　

— И небось сбежала.　

— Вроде того. — Смягчившись, она расслабилась на груди Маджида, вдыхая густой запах семени, мускуса и цветов, что стоял в комнате. — Ребенком я однажды увидела жуткий фильм с лисой, которая отгрызала себе лапу, чтобы выбраться из ловушки... шла какая-то кампания за то, чтобы запретить капканы. Никогда не забуду, что испытала. То и дело думаю, каково это — отгрызть часть себя, чтобы вызволиться. — Вэл содрогнулась. — Так или иначе, я поклялась: если доживу до совершеннолетия, буду себя всячески баловать. Стану жить исключительно для себя.　

— Говоришь как настоящее потерянное дитя, — вздохнул Маджид. — Ребенок, у которого никогда не было детства.　

— Можно выразиться и так.