– Естественно! И вполне объяснимо. Сын Человеческий, как Дух Божий, витает над твоей землею. Как же к вампиру потекут реки воды из чрева, если он вдруг перестанет быть для земли, как сознание? А какое он сознание, если земля однажды не найдет его? Мысленно древний вампир радуется возможности показать земле начало, напоминая о Благодетеле, который возвеличился, почтив ее своим вниманием. Тебя для того и выдавливают, чтобы не мешала им человеческим фактором. И ты – дух божий. И не какой-нибудь, а родной! Двенадцать каналов направлены на тебя, чтобы заставить замолчать, или мыслить, как нужно вампиру.
Представь, что у земли вдруг появилось свое мнение, и ты в земле…
И все, и нет Сына Человеческого, а к вампиру пришел Конец Света…
Вампир не рубил с плеча, когда внезапно понял преимущество существования в образе вампира. Отказавшись от души, он возненавидел душу. Он не верит в сказки, он понимает, что душа – это человек. Ты ненавистна ему и раздражаешь, а твое мнение ему противно до мозга костей. То бишь, до матричной памяти. Глупой она кажется тебе. Но он Царь, к его услугам множество слуг, дворцы, которые ломятся изобилием. Даже если он услышит тебя, он оглянется и спросит себя: зачем мне отказываться от всего, что я имею?
А ты упрямо пытаешься поднять его из праха…
Да, было бы неплохо, проснуться однажды и понять, что ты свободна, но этого не будет! Он не птица Феникс. Вампиризм не болезнь, которую можно вылечить – это смерть. Вампира выдавливают с ребром. Единственный выход – научиться жить рядом с мертвецом и превозмочь мертвеца. Вампир для тебя, как Бездна для меня – объективная реальность. Проиграть – значит умереть вместе с ним. Он сгниет, высохнет, но не раньше, чем уберешь маску, скрывающую его истинное лицо.
В моей жизни существует не менее опасное существо, с единственной разницей, что оно не умеет повесить на меня ярлыки. Но, Маня, оно много опаснее любого вампира. Оно без чести, без совести, без смерти. Бездна – это Бог! Бог, который сражен мной. Он боится меня и бегает за мной по пятам, он давит на меня со всех сторон. Закон – это не прихоть, а необходимость, которая помогает мне удержать его на расстоянии. Быть головой, а не хвостом – понять, насколько опасен твой враг, и как много у него способов достать твою кровь. И следить за ним каждую секунду.
И ответственность.
Земля рассказывает тебе о врагах, разве этого мало? Ведь и ты держишь в руках сердце…
Посмотри! – Дьявол развернул Маньку против ее воли к горящей головне, как-то вдруг, со всех сторон обхватив плотным пространством, как руками. – Вот твое будущее! Его предначертал вампир. Но будущее можно изменить. Человек укушен и спит в то время, когда руки его держат жало гремучей змеи. Она откладывала яйца и выводила на свет потомство, а он кормил ее своей плотью и припадал к ногам. То же самое, что кролику умолять удава, – совершеннейшая глупость…
Спорить Маньке не стала. Она лишь передернулась, наткнувшись на пустые глазницы, в которые было жутко смотреть. Дьявол имел веские основания так говорить. Она не была другой, и точно так же много раз искала себе смерти, не найдя взаимопонимания с людьми. Слава Богу, обошлось. И ум, наверное, был ни при чем. Смогла же она проткнуть себя в сердце Дьявольским кинжалом, когда он, или кривое зеркало, чуть-чуть приглушили одни голоса, позволив говорить другим. Многие высказывания на спине матери пришлись на нее в то время, когда она была в полубессознательном состоянии, в то время как мать лежала без сознания, или была без сознания, в то время, как мать в полубессознательности – и тогда слова воспринимались противоположно, работая не так, как планировали вампиры. Кроме того, она не знала мать, многие высказывания воспринимались ею, как от родного человека.
Ужас был в том, что все случилось, как случилось, и в том, что вдруг не случилось бы.
Но принять это было тяжело. Свершившееся все еще пугало ее.
– Наши там как? – кисло поинтересовалась она, рассматривая человеческие останки с комом в горле.
– Нормально, чего им сделается? – безразлично ответил Дьявол. – Плюют в меня и проклинают…
Наверное, Дьявол тоже смотрел на землю человека, который умудрялся бодать себя даже в Аду, обнаружив прыткое и несвойственное покойнику половое влечение. Манька смутилась и вдруг испытала некоторую неловкость, вспомнив, что стоит посреди Ада в чем мать родила. Хоть проклятый и был мертв давно, но все же мужского пола. Прикрыться было нечем. И невольно покраснела. А головня вдруг застонала. В том месте, где у него был половой орган, огонь стал красным, и потекла кровь.
– Благодетельница любовью занялась… – Дьявол обратил ее внимание на характерные движения.
– А я почему ничего не чувствую? – покраснев еще больше, Манька снова прислушалась к себе.
– Не с Благодетелем… Здесь сразу обрезаются. Убилась бы… Они же йодом поливают, или натирают солью, могут сунуть что-нибудь, или руками внутрь залазят. Оргии – одно из важнейших составляющих заклятия. Либидо больше остального сбивает сознание с толку. Земля принесла боль, а он побежал искать партнера или удовлетворять сам себя. Это естественное желание, как есть, пить, справлять нужды.
– От этого у меня по утрам болит живот? – догадалась она.
ebooksa