Когда она впервые увидела чердак, он был забит барахлом доверху. Теперь вещей осталось немного, только те, которые могли пригодиться избушке и тому, кто будет в ней жить. Были тут инструменты, которые гвозди вбивали исправно и пилили тоже по-человечески, добротный пиломатериал, печные новенькие кирпичи, краска для наличников и стен, ткацкий станок, прялки, соль, спички, свечи, облезлый пишущий стол, украшенный резьбой и золотыми вензелями. В ящиках стола нашлись и высохшая чернильница, чернила порошком, перья и промокашки. Два шкафа, один для одежды, второй для книг или всякой всячины, с такой же резьбой, что и стол. И хозяйственные принадлежности: запасные чугунки, ухваты, кочерги и совки для углей, печные щипцы и прочая кухонная утварь. А еще чудо-метла, которая сама мела и немного помогла с уборкой изб, в основном, когда надо было вышаркать половицы, а мела она, пританцовывая, и получалось, что гоняла мусор туда и обратно, чудо-коромысло с двумя бадьями, которое само ходило по воду и от работы не отлынивало, разве что запиналось за ступени, да и деревянные бадьи высохли, вода проливалась сквозь щели, так что их работоспособность оказалась нулевой.
(Манька напомнила себе сунуть их в бочку с водой на вымачивание – мало ли для чего пригодятся.).
Сюда же, на чердак, забив один шкаф, сложили современные моющие средства, постиранное и поглаженное утюгом постельное и банное белье. Второй месяц мылась она душистым мылом и голову мыла шампунью – не было в них колдунства. Запасов у Бабы Яги было много, наверное, перед тем, как вернуться к людям, она смывала с себя запашек и кровушку своих жертв. И даже швейная машинка была, правда, шить сама не умела, обычная, но дефицитная, о которой она всегда мечтала. А еще резной сундук с детскими сказочными книгами, и несколько волшебных вещей, которые ей приглянулись. Она так и не смогла придумать, за что можно наказать чудесный камень-кристалл, который рисовал такую красивую землю, что смотреть в него можно было до бесконечности. По небу летели птицы, струилось в солнечном свете синее-синее море, деревья и цветы росли прямо на глазах. Стоило о чем-то подумать, как камень тут же показывал мысль в красоте неописуемой.
Манька обошла весь чердак, по дороге заглянув в камень-кристалл. Он изобразил новогоднюю елку, про которую она давно перестала думать, и еще нечто, занавешенное покрывалом – и сразу вспомнила, что видела зеркало в подвале, на стене под лестницей. Она сама его занавесила в первый день, после того, как протерла от пыли, чтобы оно не увеличивало количество покойников и не видеть себя измученную и изможденную в окружении мертвецов.
Картина была еще та! И так замоталась, что зеркало вылетело из головы.
Спускаясь вниз, она еще раз заглянула в горницу: Дьявол уже был прежний, черным.
Заметив ее, поманил к себе.
– Я только в подвале возьму зеркало, – кивнула она согласно.
Но он остановил ее озабоченно.
– Зеркало потом, тут у нас другая заботушка, – нехорошим загробным голосом сообщил он.
– Что, опять покойники? – ужаснулась она.
– М-м-м… – как-то неопределенно протянул Дьявол, а потом рассердился и топнул ногой, гаркнув: – Если покойники не нравятся, сидела бы дома!
И она сразу поняла, что ему не до смеха, и покойники в ее жизни еще не закончились.
– Да что случилось-то? – спросила она, подходя ближе. Дьявол сверлил глазами стену, но ничего интересного не увидела: стена, как стена – обычная, бревенчатая…
– Стена-то, может, как стена, да только пещерка за ней, – скрипнул Дьявол зубами. – А в той пещерке чудо чудное, диво дивное. Лежат там, Маня, запредельные люди, которые мозгов не имеют, а ума у них много. Не представляю даже, как ты их достанешь… Твоя головная боль!
– Это обязательно? – понимая, что обязательно, жалобно проблеяла Манька.
Дьявол в ответ промолчал, простукивая стену. Потом повернулся к ней.
– Маня, таких тайных мест, чтобы схорониться, у нечисти много. Посмотреть бы надо. А если завтра война? Проиграешь, как янки проиграли узкоглазым.
Она вскинулась вопросительно.
– Был такой страшно избранный народ, – устало объяснил Дьявол, – который хотел повелевать народами, и все звали людей того народа грязными янками. И был такой маленький и невзрачный народец, худенький, с косыми глазками… Его никак не звали. И не узнали бы, если б янки не решили установить мировое господство над косоглазыми. Но не знали янки, что народец тот любил жить под землей. Догонят янки косоглазого, а он раз, и провалился под землю. Думают, в безопасности, а косоглазые раз – и выскочили, как лист перед травой. И тебя, Маня, раз – и обойдут со спины!
ebooksa