– Зато в других местах этого металла навалом… Говорю вам, это не серебро, есть такие ядовитые металлы.
– Порву! Кишки выпущу! По стенке размажу! Жрать заставлю свое дерьмо! За веру, Царя и Отечество! Кто не со мной, тот против меня! Готовьте динамит! Сейчас мы эти монументы пустим на воздух!
– Манька, ты, может, вздремнешь чуть-чуть, вместо того, чтобы слушать, как они между собой препираются? Думаешь, они полюбят тебя, когда поляну разминируют? – услышала Манька голос за спиной.
И Дьявол, и старик Борзеевич смотрели на нее с укором.
Старик Борзеевич уже притащил из избы два матраса, два одеяла и подушки.
– Поговорят-поговорят, и решат, что надо спустить с нас шкуру и кошелек из нее сделать, – обиженно проговорил он, укладываясь рядом с Дьяволом, бесцеремонно подлезая под его плащ. – Батюшка, – взмолился он, – дай хоть одним глазком перед смертью побеспредельничать! А то забыл уже, как выглядит белый свет.
– Уже решили, – недовольно проворчала Манька, застилая матрас простыней. – Сейчас будут нас взрывать и поджаривать. Думаете, избы выдержат?
Дьявол снял плащ, накрыл старика и спустился вниз, вернувшись с самоваром, заварил душистого чаю из смородиновых листьев на живой воде. Пока чай настаивался, спустился еще раз и поднялся с подносом румяных пирогов.
После чая усталость сняло, как рукой. Осталась легкая истома. Манька подремала, и как только зашевелился Борзеевич, которого Дьявол толкал в бок, вскочила, прильнув к оконцу.
Оборотни с осторожностью подтаскивали к избам ящики, помеченные красной краской. Другие рыли окопы, а третьи прятались за деревьями с оружием, целясь в избы.
– Дьявол, надо попросить избы открыть проход в избу-баню, а вдруг придется отступать или одна из них загорится? – предложила Манька. – Так и будем вплавь перебираться? А вдруг стрелы у Борзеевича закончатся? Он поди все истратил, в бане их немного было.
– Да, Отец, похоже, тут сейчас жарко станет, – поддержал ее Борзеевич.
Но Дьяволу просить не пришлось, наверное, изба услышала просьбу. Избы зашевелилась, с невероятной скоростью начали расти бревна и крыша, образуя проход. Две избы воссоединились. Но местами серебренный панцирь раскололся и осыпался.
На какое-то время оборотни отбежали к опушке, наблюдая за трансформацией изб, но как только все успокоилось, начали с удвоенной силой таскать хворост к стенам, поливая его горючей жидкостью, укладывая на хворост мертвых собратьев. Кто-то снова попытался приставить к стене бревна и забраться на крышу, но из стен изб вдруг начали вылетать толстые суки, отталкивая бревна со смельчаками, придавливая тех, которые крутились поблизости.
– Они их решили в качестве дров использовать? – удивившись, показала Манька на трупы, приготовленные к сожжению.
– Умно! Обязательно повешу медальку тому, кто придумал устроить братский погребальный костер, – похвалил Дьявол. – Какой герой не мечтает даже после смерти принести пользу? Представляешь, сколько могил им придется вырыть? До нас ли им будет? У них же нет экскаватора. А так одним выстрелом два зайца: и от трупов избавятся, и избы спалят.
– Спалить? Нас? Мы сгорим? Заживо? – запаниковала Манька.
– Бог с тобой, сколько горела изба, а если уж совсем худо будет, напьется воды в реке. Я бесплотный, не горю. Старик Борзеевич тот горел. Сгорает. Синим пламенем. Но потом восстанавливается. Естественно, каждый раз – дите малое, приходится бить каленым железом, чтобы память восстановить. А тебе – будет худо…
Манька уже почувствовала гарь. Дым стелился по земле, поднимался и заползал в избу. Дышать стало тяжело. Сразу несколько автоматных очередей ударили в чердачные окна обеих изб. Свинцовые пули ударялись в стены и доски, и будто прилипали к ним, не пробивая. Стреляли теперь и с другого берега реки, но одиночными прицельными выстрелами, но точность прицела была аховой. Пули, выпущенные из автомата, или не долетали – все же река была широкой, разливаясь в берегах от тающего снега с вершины горы, или промахивались, иногда попадая в своих. Вряд ли оборотни догадывались, что пальцевые гребни по середине реки обладали магнитными свойствами, изменяя траекторию движения пули, иногда притягивая их.
Когда дым начал заполнять чердак, Манька поняла, что сделать уже ничего нельзя.
ebooksa