– Эта не отпугнет. Волчьей крови в ней ровно наполовину, ни людей, ни огня не боится. Может напасть сзади и подать пример. Ей в стае хорошо, не последнее место занимает, – приценился Дьявол к красивому лоснящемуся зверю. Достал тарелки, разлил бульон, положив кусок мяса в Манькину тарелку целиком, присыпал солью: – Да разве ж это беда? Сытые волки не нападут, а они сыты. Нынче олени – легкая добыча. Даже медведь и тот набирает жирок. Твоя беда там, – кивнул он в сторону Неизведанных Гор.
С опаской поглядывая в темноту, Манька приняла тарелку из Дьявольских рук. Дьявол удобно расположился на лапнике напротив ее, неторопливо отпил бульон, одобрительно крякнул, когда ей, наконец, удалось отгрызть кусочек железа от каравая.
– Те звери, что посреди деревьев, сами по себе, их природа вынянчила, а природа не злая. Она защищаться учит, и человек в ее рационе не числится. Если, конечно, соблюдает субординацию. Но если к вампиру идешь, чего зверей бояться? – безразлично пожал он плечами. – Вот вампиры – существа поистине лютые звери. Одна у них забота – кровушкой насытиться. Но тебе, видно, сам черт не брат, раз решила сунуться в их логово.
– Не совсем же вампиры… Люди… – ответила Манька, поморщившись. Она уже привыкла, что Дьявол делил всех на условные категории: вампиры, оборотни, люди, проклятые – но такое деление ее не устраивало.
– Маня… – заметив, что она не восприняла его слова с должной серьезностью, Дьявол смешался, – я знаю, что говорю! – он перестал есть, взглянув на нее с тревогой. – А иначе, как Благодетельница летит на всех электромагнитных волнах? Ты смогла бы так? – в голосе его прозвучало осуждение. – Ты ведь, слышала, что вампиры могут манипулировать людьми на расстоянии?
Манька еще не оправилась от пережитого страха, но сама мысль, что вампиры существуют, показалась ей абсурдной.
– К вампирам? – она забыла о волке, который покончил с зайцем, а теперь принюхивался к запаху из котелка. Не в первый раз Дьявол произнес это слово, когда речь заходила о Благодетельнице.
– Вот те раз! – Дьявол потрясенно уставился на нее. – А ты разве не знала, что Помазанница моя обладает замечательными свойствами?
Манька молчала…
Внутренность заполнилась тревогой.
Она давно пыталась объяснить себе радио – и не могла. Порой она чувствовала его, как себя самою, и только Дьявол мог подсказать остановиться и взглянуть на свое состояние, и она вдруг понимала, что ею управляет нечто нематериальное, но вполне осязаемое, заполнившее ее пространство. А то вдруг мысли понесут, как необузданные кони, объявляя ее бытие несуществующим. А захоти она так же ударить Благодетельницу, ведь не получится.
А почему?
– Ты о вампирах… когда-нибудь вообще слыхала? – всполошился он.
– По телевизору… Но ведь это просто кино, – она натянуто улыбнулась, стараясь не выдать тревожное предчувствие. – Мало ли кто что придумает.
Тоскливый взгляд Дьявола устремился вдаль. Мысленно он был уже где-то далеко: его почти материальная плотность упала до призрачной, сквозь него стал виден даже снег, а на хвойном лапнике Манька не видела его совсем. Очевидно, желание бросить ее прямо сейчас боролось с чувством долга выполнить данное когда-то по глупости обещание, посмотреть, чем закончатся ее мытарства.
Не врет…
Сердце сдавило холодом.
Как выбраться из дикого, занесенного глубоким снегом леса, в котором на триста километров ни души, Манька не представляла. Последние месяцы пролетели перед ее глазами, как один миг. Дьявол кормил, согревал, объяснял, где они находятся, охранял от диких зверей, и что делать с железом – одна она с ним никогда бы не совладала.
Дьявол резко встал, отошел, вглядываясь меж деревьев, словно оценивал ее шансы выжить, постоял минуту-другую, борясь с собой, вернулся к костру, вернув плотность. Прошелся взад-вперед с заложенными за спину руками, негодуя на самого себя. Наверное, момент, когда он мог сбежать, был упущен или дружеское расположение перевесило желание оставить ее тут.
Наконец, он остановился.